остальных. Пассажиры правого ряда вжимались носами в холодные стекла иллюминаторов; сидящие в левом ряду пытались привстать и увидеть, что там творится в районе правого крыла.
– Господи! Мы горим! – воскликнула женщина в блузке с наглухо застегнутым воротничком. Судорожно вытащила из сумки маленькую потрепанную книгу, прижала к себе и закрыла глаза. Губы зашевелились в громкой молитве:
– Господи милостивый, именем Иисуса Христа и силою Духа Святого спаси, сохрани и помилуй…
Сидевший рядом солидный мужчина в строгом костюме вгляделся в ее пальцы, нервно сжимавшие Библию. Рывком сорвал очки и отшвырнул газету.
– Прекратите немедленно эту антисоветчину! Я не позволю, чтобы тут происходили такие вещи! Немедленно прекратить! Требую!
Сидевший в середине салона парень лет двадцати протянул руку своей молоденькой спутнице.
– Давно хотел сказать, что я тебя люблю! Думаю, сейчас самое время!
– О да! Очень вовремя! – девушка, вывернувшись, обеспокоенно смотрела в иллюминатор.
– Знаю, что тебе Мишка с параллельного потока нравится, – вздохнул парень. – но только Мишки тут нет. Здесь есть я – человек, который очень сильно тебя любит!
– Давай потом поговорим, а?! – нетерпеливо отмахнулась девица.
Парень нахмурился.
– Нет, мы поговорим сейчас! В Мишке нет ничего ценного! Разве только то, что он длинный!
– Не длинный, а высокий!
– Он – длинный! – закричал парень. – Длинный! А еще он – тупой! Тупой и длинный! Длинный и тупой! Поняла?! Дура!
– Сам дурак!
Позади них сидел мужчина в кепке. Он с досадой стукнул по колену и воскликнул:
– Это все Меликян! Это его делишки!
– При чем тут Меликян?! Кто это вообще такой?! – плача отозвалась соседка – полная женщина в цветастом платье.
– Я ему на «Волгу» занимал! Пять тыщ! Лечу к нему долг забирать! А он – вон, что подстроил!
– Товарищ, какая сейчас может быть «Волга» ?! – в ужасе спросила женщина. – Мы падаем!
– ГАЗ-24! А падаем потому, что Меликян не хочет долг отдавать! Что тут непонятного?!
Почти всю левую часть салона занимал ансамбль песни и пляски «Подберезовики». Оттуда неслось нестройное и испуганное:
Черный ворон! Что ж ты вьешься?!
Над моею головой?!
Ты добычи не дождешься!
Черный ворон, я не твой!
Старушка из первого ряда вопреки запрету щелкнула замком ремня, подскочила и рывком достала с полки коробку, перевязанную накрест шпагатом. Села, пристегнулась и прижала коробку к себе.
– Так оно спокойнее! – пояснила она неодобрительно взглянувшей стюардессе. – Сервизы у меня там, милочка! Внучка замуж за армянина выходит, вот везу на свадьбу в подарок. На руках подержу, а то вдруг упадем – разобьются. Жалко.
– Какие
