за свое отражение в ее блестящих глазах, спускается ниже – по спинке ровного носа на приоткрытые губы, стекает по тонкой шее, выпирающим косточкам ключицы, останавливается на уровне грудей.
–И что это было?-спрашивает он голосом, от которого по оголенной спине сразу мурашки, – что за самовольство?
Его выражение лица строгое, но ей кажется, что там, на дне изумрудных глаз, играет озорство…
– Репертуар был подобран безвкусно.
–Безвкусно?-вскидывает бровь, – в этом доме нет ничего безвкусного. За исключением твоего неповиновения. Оно как раз моветон.
Теперь бровь вскидывает она.
–И Вы для этого остановили мое выступление и решили лично об это мне сообщить? Не мелко для правителя?
–Шейх Макдиси, – говорит он.
–Простите?
–Никто не смеет в этом доме обращаться ко мне без должного уважения. Тем более ты. Для тебя я Шейх Макдиси, Ваше величество или Господин…
–Я не часть Вашего дома…
Он снова впивается в нее взглядом – острым, хищным. Ника невольно ловит себя на мысли, что какие бы слова они сейчас друг другу ни говорили, диалог между его внутренним мужчиной и ее внутренней женщиной продолжается, он не прерывался с того самого момента, как она вышла на сцену. И сейчас эти внутренние «я» поют друг другу совсем другие песни.
–И почему же ты считаешь подобранный репертуар безвкусным? Ты осмеливаешься ставить под сомнение признанных гениев и их творения?
–Вопрос в уместности и избитости. Кого Вы желаете удивить иконными произведениями для виолончели, шейх Макдиси? Ваши гости могут послушать их в любом театре или консерватории. Это неоригинально, Вы же претендуете на оригинальность и эксклюзив. Кармен – не стандартное произведение для виолончели, но истинный мастер сможет именно на этом инструменте открыть его суть, его душу именно так, как не сможет даже целый оркестр. Вообще, я убеждена, что Кармен – это не про оркестр, да простит меня великий Бизе…
Ей показалось, или его глаза засветились как-то ярче, насыщенней? Это его интерес заиграл в них новыми оттенками?
Шейх взмахнул рукой, приглашая ее за собой. Они вышли через те самые двери, из которых он появился. Оказались на залитой закатным солнцем террасе с красиво сервированным столом для двоих. Пригласил ее присесть.
Услужливый официант материализовался, словно из воздуха. Мастерски открыл «Кристалл» (прим.-марка шампанского) в два движения – поддев ножом пробку после пары выверенных ударов по дну, тут же прикрыв озорное желание пузырьков вырваться наружу. Через минуту два тонких хрустальных бокала были наполнены золотистой игристой жидкостью.
–Я не пью шампанское, – ответила Ника с вызовом.
–Неправда. Ты рискуешь. А шампанское не пьет тот, кто не рискует.
–Клише, – хмыкнула она. -И с чего Вы взяли, что я рискую?
–Ты
