ему. Он также проверил рукописи от Бамбера, сравнил их с ответами и потрепал Бамбера по голове. Торговец был доволен ими, а ребята собой – и еще больше. Герман же посмотрел на него со стороны угрюмым видом и удалился. Генрих это заметил.
Нашел бродячий торговец мальчика в поле под ночь. Герман копался в выросших посевах тяпкой, уныло поглядывая в землю и потом вдаль. Генрих слез с повозки и попытался подойти к парню.
– Ты меня обманул, – сказал Герман.
– Я?! Почему?! Я сказал, что только тот, кто не врал всю жизнь, способен посадить семена!
– Я говорил всем правду. Я был честен со всеми! И где мое золото?!
– Ну, знаешь ли, ложь – понятие относительное.
– В каком таком смысле?!
– Знаешь ли, дружок, лжем мы постоянно. Лжем мы везде! Но делаем мы порой это во благо, поэтому ничего постыдного тут нет! Когда мы опаздываем, но не хотим признаваться, что задержались по пустякам, – мы лжем об обстоятельствах, чтобы не выглядеть посмешищем. Иногда мы лжем людям о их вкусе, стряпне или стиле, чтобы не задеть их чувства напрямую, подсказывая им потом аккуратно о неудачности выбора. Люди зачастую преувеличивают, приукрашают некоторые эпизоды своей собственной жизни, чтобы впечатлить кого-то и раскрасить свои серые будни, – сказал Генрих, приподняв маску. – Преувеличение, приукрашивание, замалчивание, недоговаривание, «смягчение» или «сгущение», «перевод стрелки» – можешь называть это как хочешь, но все равно это в конечном итоге будет «ложь»! И все это объединяет лишь одно: правда всегда всплывет на поверхность. Кстати! Ты ведь так ли сильно уверен, что дрался тогда с медведем?!
Герман удивился: откуда Генрих знает о том случае? Тот же в защиту сказал, что это все «слухи». Герман призадумался. Неужели Генрих прав? Неужели он не договорил что-то и распустил слухи. Надо разобраться в этом. Тот инцидент стал промелькивать у него перед глазами, и Герман начал все вспоминать. В тот день он шел в школу и решил немножечко задержаться, сделав крюк, и поиграть. Было немного темновато, но уже светало. Он сам не заметил, как тогда зашел на поляну. На поляне тогда как раз проходила ярмарка. Там никого не было. Только закрытые ото всех прилавки шатров и декорации к празднику. Мальчик игрался с палкой и шел спиной, когда уперся куда-то. Обернувшись, он увидел стоящего на двух задних лапах большого медведя, сделанного из соломы. Генрих, конечно же, испугался из-за таких потемок, что стояли на дворе тогда, и стал мутузить чучело палкой, прикрывая глаза и крича: «Уйди, уйди!! Помогите!! Помогите!!» Веревки, что держали его на стенде, не выдержали, и медведь упал прямо на Генриха. Тот еще немножко помахался, лежа на земле, потом с криками выбрался из-под соломенного и успел отбежать на пару десятков шагов, споткнулся и зажался в клубок, дожидаясь конца. Прежде чем Генрих понял, с кем он дрался, прошло какое-то время. Он посмеялся
