думаю, что я когда-то в своей жизни столько работала. Джей выглядел совсем плохо, но молчал. Я подавила злорадство, испугавшись, что он почувствует.
Первым делом на кухне я помыла руки. Ссадины от колючих веток и мозоли защипало, и пришлось на них дуть. Клетчатая рубашка тоже пострадала. Робин извлек из шкафчика в столовой большой чайник и заварил травяной чай, который принёс с собой.
– Ну-ка, дай посмотреть, – попросил он меня.
Я испугалась, что он хочет взглянуть на мою татуировку, но он имел в виду ссадины. Он же что-то говорил про то, что умеет лечить.
– Магией времени балуешься? – хмуро спросил Джей, наблюдая, как Робин держит свои руки над моими царапинами, и те затягиваются на глазах.
– Этот подвид к запрещённой не относится, сам знаешь.
– Я теперь ничего не знаю.
– А у тебя что? Давай посмотрю, – обернулся к нему Робин, когда залечил мою утреннюю царапину на щеке. Мне захотелось отодвинуться, когда его рука оказалась в сантиметре от моего лица, но я сдержалась.
– У меня ерунда, не мешает, – отмахнулся Джей.
– Если ты не будешь есть, то от одного чиха умрёшь, – попытался урезонить его Робин.
Джей снова махнул. Ну дирижёр, честное слово.
– Лучше посмотри на это, – сказал он и положил на стол смятую записку от старичка, а потом сказал мне: – Покажи руку.
Я расстегнула рубашку и приспустила левый рукав.
– Ты видел что-нибудь подобное? – спросил Джей своего друга.
Тот повертел в руках бумажку и теперь рассматривал мою птичью татуировку.
– Потрясающе, – наконец-то озвучил он свой вердикт. – Тонкая, многослойная работа!
– Что ты видишь?
– Очень запутанно. На бумаге осталось условие, при котором магия заработает. На самом рисунке первый слой, очевидный – удача. Второй скрыт, и его трудно разобрать, мне нужно покопаться в книгах. Откуда это?
– От старичка из автобуса, – ответила я.
– Это транспортное средство, – пояснил Джей и тяжело взглянул на меня. Я уставилась в пол. – Расскажи про этого человека.
Робин, нахмурившись, переводил взгляд с меня на Джея.
Я рассказала, как в автобусе старичок сравнивал всех людей с растениями и рисовал их, хотела описать его внешность, но оказалось, что кроме вельветового пиджака и общего ощущения интеллигентности я ничего и не помню.
– Всё? – спросил Джей.
Я кивнула. Я ругала себя, но ничего не могла сделать. Эх, Екатерина, уже второй раз за день ревёшь на людях, а ведь хотела тайно рыдать по вечерам в подушку. Но вдруг Робин мне поможет, если увидит, что мне плохо?
– Так, – сказал Робин.
Джей сжал губы. Я почувствовала, что он снова начинает раздражаться, и пискнула:
– Можно, я пойду?
– Да, –
