воды в ведро, потому что много всё равно бы не унесла, и поплелась к калитке, проклиная колдунов за то, что они не изобрели садовый шланг, и подозревая, что есть способ наполнить ведро, не таская его в дом. Может, и записки есть, тут никакая специфичность не требуется.
У львов я на некоторое время остановилась, соображая – это со мной ли что-то не так, или это дом, который превращает рисунки в татуировки, ещё и меняет львов местами. Я была уверена, что вчера сидящий лев располагался слева от входа, а куст с белыми цветами практически лежал у него на голове. К тому же, сегодня он казался гораздо грязнее лежащего, а я ведь отмывала их с одинаковым энтузиазмом, то есть, с минимальным.
Днём Робин продолжил кулинарные занятия, крошил в сковородку с кипящим маслом овощи, заставлял меня запоминать последовательность, что из овощей готовится дольше, что быстрее, и повторял, что всё делается на глаз, надо только начать. Я не имела никакого желания начинать, но Робин повторил, что завтра утром не придёт, и завтрак готовить должна я.
Я ковыряла кусочки овощей в тарелке, пока колдуны обсуждали всякую ерунду про жизнь старых знакомых. Кто вообще придумал овощи, их же невозможно есть! Если это, конечно, не попкорн. Я выложила из кусочков грустную рожицу. Как в зеркало смотрюсь, честное слово!
Робин что-то шепнул Джею, потом начал корчить рожи и толкнул в плечо. Тот вздохнул.
– Рина, п… – он прокашлялся и продолжил: – Пожалуйста, приготовь кофе.
Всё лучше, чем выкладывать овощные аппликации. К тому же, это немного отодвинуло возвращение к работе.
К удивлению, мы уже почти справились с приведением сада в порядок. Ветки больше не цеплялись за одежду, когда я проходила мимо, проваливаясь в опавшую листву прошлых лет. На некоторых кустах только-только появились листочки, хотя здесь уже почти наступило лето. Им не хватило солнца. Теперь можно было разглядеть, что где растёт. В основном в саду рос шиповник, а у края дорожки пробивалась дикая трава и измельчавшие тюльпаны. Вечером в моей комнате стало значительно светлее, а из окна я могла видеть львов, охраняющих калитку. Их всё ещё теснила неаккуратная разросшаяся живая изгородь, мало походившая на подстриженные под прямым углом зелёные кусты соседей, а у одного из львов на голове лежала ветвь с крупными белыми цветами.
Утром я вновь была разбужена комариным будильником. До этого я предусмотрительно забрала из коробочки с записками несколько синих и оранжевых в свою комнату, а остальные оставила на кухне. Надписи на синих, водных, которые я использовала чаще всего, за пару дней успели побледнеть. Я только вздохнула. Зачем нужна такая магия, от которой одни беспокойства! До чего проще было бы изобрести электричество и водопровод.
Новый повод для печали обнаружился сразу после душа. Моя рубашка была в не самом лучшем состоянии из-за колючих веток, а теперь ещё стала несвежей, так что я отбросила её в угол и стала рыться в рюкзаке. Майку я ещё могу постирать в раковине мылом, но как-то же они тут чистят одежду, обходясь без стиральных машин. Не в реке же?
Из
