не хотелось подвергать эту милую девушку смертельной опасности. Долгими ночами в своём заточении он часто думал о ней, а когда она заходила, любовался ею и снова думал, хотя и старался запретить себе делать это.
– Готовьтесь к переходу к своим нелюдям, – буркнул Ивлев, ничего не ответив Зигфриду. – Подумайте, что нужно вам для алиби.
– А Настья? – протяжно и ломано от волнения спросил Зигфрид. – Она ведь может стать нашим связным?
– Она совершила преступление – измену Родине. Она служила вам…
– Но она же помогла освободить вас, Афанасий Петрович.
– Не ради меня, а ради вас… Готовьтесь. Я посоветуюсь с руководством.
Но посоветоваться Ивлеву было не с кем, потому что не было здесь скрытого канала связи, и связавшись с Гостомысловым, он бы мог говорить лишь по заранее условленному коду.
Ивлев, опираясь на срубленные для него и приспособленные под костыли палки, вышел из комнаты и увидел в прихожей Настю.
– Я всё слышала…, – сказала она очень тихо. – Тут есть одно такое местечко – пролом в стене, заклеенный старыми обоями. Я и раньше сидела в уголке за столиком, как бы за чаем и слушала, что у Зигфрида делается в кабинете. Зигфрид предлагает дело… Мне надо идти с ним…
Ивлев тяжело вздохнул, отвернулся. Сердце сжалось от одной мысли о том, что нужно направить Настю в логово фашистов. Он и мечтать
не мог о каких-то отношениях с этой милой девушкой, но сердце его не желало слушать разум.
– Это не разумно. Точнее, это очень опасно… Это смертельно опасно.
– На войне всё смертельно опасно, – возразила Настя. – Всё… И в атаку ходить, и бросаться под танки с гранатами… Всё…
Ивлев понимал, что все действия, предпринятые по вербовке Зигфрида, могут остаться пустыми надеждами, если не подкрепить их, если не дать ему никакой возможности сообщить о своём решении. Вот сейчас, начнутся летние наступательные операции Красной Армии, и он ещё раз убедится, что Германии не выиграть войну. Да, конечно, переход на нашу сторону будет еже не столь ценен, но, в любом случае может принести много пользы, ведь ещё идти и идти с боями до Берлина. Не развалится же германская армия при первых летних ударах.
Спеша к генералу Гостомыслову с донесением, полученным от Насти, он снова и снова размышлял о главном в этом вопросе. Насте он доверял полностью. Но Настя передавала сведения со слова Зигфрида. Можно ли доверять Зигфриду? На этот вопрос могла ответить Настя, но она была далеко. Он надеялся на то, что она взвесила всё, прежде чем передавать сообщение.
«Да, вот уж поистине «семь раз отмерь – один отреж», – подумал Ивлев. – Верна пословица. И Настя должна действовать именно так…»
У Насти же вопросов было не меньше, чем у Афанасия Петровича Ивлева.
Казалось, внедрение прошло успешно. Зигфрид не заподозрил, что Настя была советской разведчицей.
И вдруг – это случилось ещё весной – он решил обучать Настю радиоделу. Значит, готовил
