выкладывай, что ты думаешь!
Беспокойное выражение не покидало физиономии Филоса.
– Я бы предпочел промолчать, а то…
– Что такое?
– Когда тебе что-то не нравится, ты занимаешься рукоприкладством… Точнее – ногоприкладством.
– О, мне очень жаль, что я так себя вел. Но теперь все иначе. Поэтому я готов услышать все что угодно.
– Знаешь, что ты надел себе на голову?
– Нет.
– Турнюр.
Расхохотавшись, они вышли из комнаты и отправились к Миелвису.
– Что-то они заигрались, – говорит Смитти.
– Игра как форма протеста.
– Протест так себе, не вполне адекватен.
Смитти не хочет унижать Херба, но про себя смеется.
Наступает тишина. Все уже сказано, слова кончились. Оба понимают, что каждый из них ищет тему для разговора, и не находит. Странно, неужели нельзя просто помолчать? Но Херб держит язык за зубами, а то, чего доброго, сосед решит, что он опять хочет взяться за что-то серьезное.
– Манжеты на брюках снова выходят из моды, – через минуту говорит Смитти.
– И опять миллионы парней будут перешивать штаны. А интересно, куда портные денут отрезанные манжеты? А производители? На что пойдет освободившаяся ткань?
– Наделают ковриков.
– Цена такая же, – говорит Херб, имея в виду брюки без манжет.
– Точно, – отзывается Смитти, понимая, что сказал Херб.
И вновь – тишина.
Наконец Херб задает вопрос:
– У тебя много немнущихся костюмов? Которые после стирки не нужно гладить.
– Ну, есть несколько. У всех нынче такие есть.
– А их что, реально стирают?
– Конечно нет, – качает головой Смитти. – В химчистках применяют специальный метод. Отлично работает.
– Зачем же тогда на этикетках пишут, что можно стирать и не гладить?
– Да какая разница, что там пишут?
– Ты прав, – отзывается Херб, находя удобный момент, чтобы соскочить с темы.
– А вон и Фаррел из первого дома, – произносит, ухмыльнувшись, Смитти.
Он смотрит через фасадное окно на стоящий на противоположной улице, по диагонали, дом.
– Что он там, интересно, делает? – спрашивает Херб.
– Ящик смотрит, я думаю. Кресло у него идиотское.
Херб встает и пересекает комнату с подносом в руках. Ставит поднос на стол и возвращается. Никто на таком расстоянии и не подумает, что он подглядывает.
– Обычное кресло с обивкой. Что в нем такого?
– Красное! Кто в здравом уме в такую комнату внесет красное кресло?
– Да не переживай, Смитти! Наверняка скоро пригласит дизайнера и будет все переделывать.
– А помнишь, два года назад он все зашил сосной. Типа как на ранчо. А потом, и недели не прошло, притащил зеленое кресло. Тоже мне, мистер Первый
