атмосфере вечной осени.
– Эстетика постапокалипсиса, чтоб ее…
Мужчина растоптал окурок и лениво поднялся с трухлявого пенька. В метре от него пульсировала гравитационная аномалия, что уже успела превратить упавшую березку в щепки и поломать ближайшие ели.
Одноглазый путник поправил экипировку и поплелся дальше по узкой лесной тропинке. Деревья над головой были рыжеватого оттенка, а скрюченные ветки вместо листьев обросли каким-то мочалом. Андрей задержался возле покосившейся опоры линии электропередачи, зажал в желтых зубах ацетатный фильтр и прикинул, какой маршрут выбрать в качестве обходного пути. Сделал несколько затяжек, почувствовал тошноту и выбросил наполовину недокуренную сигарету. Надо было двигаться в обход. Андрей здраво рассудил сделать круг в несколько сотен метров. У этих самых опор все было затянуто какой-то неестественной густой паутиной. В траве, совсем рядом, лежал, словно закутанный в пеленки, труп седовласого старика.
– Господи, – перекрестился Андрей, – упокой его грешную душу. И спаси наши черные души, Отец…
Отчаяние словно бы сдавило его стальными тисками, мешало дышать и рационально мыслить.
Ночь поисков, что показалась ему такой долгой, привела ровно… ни к чему. Куда он только не заглядывал, как только не рисковал своей драгоценной шеей, а найти Кирилла не смог. Как не смог обнаружить ни единого намека на его присутствие где-либо. Никаких кострищ, никакого мусора, никаких погромов ни в одном из домов, куда проникал бывший анархист, чтобы увидеть хоть какие-то следы жизнедеятельности постороннего человека. Но везде – глухо, даже пыль – и та нетронутым слоем лежала. Поиски зашли в тупик.
Верилось ли Андрею в то, что подросток сумел выбраться на Большую землю? Что его спас кто-то еще? Не получалось. Не мог он в чушь уверовать, не укладывалось в его мировоззрении, что все может быть настолько легко. Сценарий благополучного исхода необходимо оставлять для глупых книжек и слащавых фильмов, ведь жизнь – она слишком жестокая штука, так просто в ней ничего не бывает.
Час блужданий – еще один час бесплодных попыток, еще один час надежды на чудо. И что в сухом остатке? Он вышел к потрескавшейся кирпичной будке без стекол, что торчала перед полуразвалившимся забором. Ржавый шлагбаум, что валялся справа от еще проглядывающейся под пожухлой травой бетонной дороги, навел странника на мысль о том, что он натолкнулся на ту самую печально известную автомастерскую, которую военные сожгли больше года назад.
– Да, наверное, это она… – вырвалось у Андрея, когда он припомнил карту местности. – Что же, здесь мы и поищем. Может, Кирилл, ты в каких-то гаражах укрылся?
Андрей извлек на свет божий свой коммуникатор, и в ту же секунду к утреннему безмолвию добавилось какое-то несвойственное и громкое клокотание.
Это клокотание было знакомо бывалому сталкеру-ветерану.
– Веселье только начинается! – Рэй сорвался с места, побежав к останкам контрольно-пропускного пункта. – Вот же, мать твою, подстава!
Он был умудрен суровым жизненным опытом, а потому не надеялся на благосклонность
