целую ночь напролет, и теперь она валилась с ног от усталости. Она плелась за призраком, с трудом держа глаза открытыми.
– Я все еще пленница? – спросила она.
Призрак долго не отвечал.
Очень долго.
И наконец Серильда догадалась, что он и не ответит.
Она нахмурилась.
– Надеюсь, в вашей башне лучше, чем в темнице, – сказала она, сдерживая зевок. Ноги почти не слушалось ее, а призрак все шел и шел. Он провел ее вверх по другой лестнице, и наконец, пройдя в низкую сводчатую дверь, они оказались в гостиной, соединенной со спальней.
Даже усталость, заставлявшая глаза слипаться, не помешала Серильде замереть от восхищения. Эту комнату нельзя было назвать уютной, но от ее мрачной элегантности дух захватывало. На окнах занавеси из черного и нежного кружева. На умывальнике из черного дерева – фарфоровый кувшин и чаша с водой, расписанные винно-красными розами и большими, будто живыми, бабочками. Рядом с кроватью стоял небольшой столик, на нем горела зеленая свеча, а рядом Серильда увидела вазу с букетиком подснежников – их нежные головки красиво поникли. В очаге ревел огонь, над камином висела картина в роскошной раме – суровый зимний пейзаж, мрачный и пустынный, залитый сияющим лунным светом.
Но главным, что привлекло ее внимание, была чудесная кровать под балдахином, со всех сторон окруженная изумрудно-зелеными занавесями.
– Спасибо, – выдохнула она, когда призрак зажег свечу у кровати.
Призрак поклонился и направился к выходу, но у двери вдруг остановился. Он смотрел на Серильду со странным выражением лица.
– Ты когда-нибудь видела, как кошка охотится за мышью?
Удивленная тем, что он заговорил первым, Серильда ответила:
– Да. У моего отца на мельнице была кошка, которая отлично ловила мышей.
– Тогда ты знаешь, как они любят забавляться. Отпустят мышь, позволят поверить, что она свободна… А потом ловят ее снова и снова, пока не надоест – а уж тогда раз, и слопают.
Грудь Серильды сдавило.
Голос призрака звучал ровно, безжизненно, но его единственный глаз затуманила печаль.
– Ты спросила, узница ли ты, – продолжал он. – Мы все узники. Уж если Его Мрачность тебя заполучил, он тебя не отпустит.
Произнеся эти жуткие слова, он еще раз почтительно поклонился и ушел, оставив дверь открытой. Незапертой.
У Серильды хватило сил только убедиться, что при желании она сможет сбежать. Возможно, это ее единственный шанс. Но сердце, которое билось все медленнее, сказало ей, что сейчас это так же невозможно, как превратить солому в золото.
Спать хотелось отчаянно.
Серильда закрыла дверь спальни. Засова не было – ни снаружи, чтобы не дать ей уйти, ни изнутри, чтобы не впустить чужого.
Повернувшись к двери спиной, она позволила себе забыть о призраках, темницах и королях. О кошках и мышках. Об охотниках и добыче.
Серильда скинула туфли и отдернула бархатную штору. С ее губ сорвался
