в ужас, а она – в восторг, и только потом, смеясь, признавалась, что все выдумала.
Теперь-то она понимала, что не очень хорошо поступала с тем, кого любила больше всех на свете.
– А варежки? – повторил отец.
– Обменяла на семена волшебного одуванчика, – сказала она.
Отец укоризненно посмотрел на нее. Серильда смущенно улыбнулась:
– Варежки я отдала Гердрут. Дашь воды? Ужасно пить хочется.
Отец покачал головой, и что-то ворча, подошел к ведру, в которое набирали снег и оставляли таять у печи. Взяв с каминной полки ковшик, он зачерпнул воды и протянул дочке. Вода была ледяной, и Серильда почувствовала во рту привкус зимы.
Вернувшись к камину, отец помешал в котелке, висевшем над огнем.
– Не люблю, когда ты в полнолуние гуляешь одна. Знаешь ведь, что бывает. Дети пропадают.
Серильда не смогла удержаться от улыбки. Долгие годы она слышала эти слова, они-то и вдохновили ее на сегодняшнюю сказку.
– Я уже не ребенок.
– Не только дети исчезают. Даже взрослых мужчин находили – они были не в себе и бормотали что-то про гоблинов и русалок. Как ты можешь думать, будто в такие ночи снаружи безопасно? Я-то надеялся, что воспитал тебя разумной.
Серильда улыбнулась ему. Они оба знали, что это было за воспитание – непрерывный поток предостережений и суеверий, которые скорее разжигали фантазию, чем учили осторожности.
– Со мной все в порядке. Никто меня не похитил, никакой упырь не утащил. Да и кому я нужна-то, честно говоря?
Отец мрачно уставился на нее:
– Любой упырь был бы счастлив заполучить тебя.
Серильда прижала к щекам отца ледяные пальцы. Он вздрогнул, но не отстранился и позволил дочери наклонить его голову и поцеловать в лоб.
– Если кто-нибудь из них заглянет на огонек, – сказала она, отпуская его, – я передам им твои слова.
– Все бы тебе шутить, а это ведь не шутки. В следующий раз, если поймешь, что можешь задержаться в полнолуние, возьми лошадь.
Серильда не стала напоминать отцу, что их старый Зелиг давно уже может считаться недвижимостью, а не лошадью. Вряд ли ему удастся обогнать Дикую Охоту.
Она просто сказала:
– С удовольствием, если тебе так будет спокойнее. А теперь давай ужинать. Пахнет так, что слюнки текут.
Он взял с полки две деревянные миски.
– А вот это правильно, умница ты моя. Лучше лечь пораньше и заснуть задолго до полуночи.
Наступила полночь, Дикая Охота мчалась по полям…
Когда Серильда среди ночи открыла глаза, в ее ушах звучали эти слова. Огонь в очаге догорел, но угли еще тлели и едва заметно светились. Кровать Серильды, сколько та себя помнила, стояла в первой комнате, в углу. Отец спал в задней части дома, у его комнаты и мельницы была общая стена. Серильда услышала громкий храп отца, и сначала подумала, что он-то ее и разбудил.
В
