луковицу от шелухи, натерла ею края люка. Глаза защипало. А Серильда старалась перестать тревожиться из-за всяких мелочей – например, из-за того, что на двери погреба лежал снег, а теперь его нет, и из-за того, что следы моховиц приведут адских гончих прямо к ее дому…
Следы… Отпечатки ног…
Обернувшись, она посмотрела на поле, боясь увидеть на снегу две дорожки следов, ведущие к ее дому. Но ничего не увидела. Все казалось нереальным, и, если бы глаза не слезились от едкого лука, Серильда решила бы, что все это ей снится. Размахнувшись, она швырнула луковицу как можно дальше, и та со всплеском упала в реку.
В следующее мгновение Серильда услышала рычание.
Глава 4
Они бросились на нее, как сама смерть – налетели с рычанием и лаем.
Они были вдвое больше любой охотничьей собаки, какую Серильда могла себе представить. Концы острых ушей доставали ей до плеч. Но тела были тощими, поджарыми, а выпирающие ребра, казалось, вот-вот должны были прорвать стоящую дыбом шерсть. С вываленных языков и торчащих клыков тянулись нити густой слюны. Страшнее всего был ослепительный свет – он пробивался из их пастей, ноздрей и глаз. Светилась даже покрытая коростой шкура в тех местах, где она особенно туго обтягивала кости. Как будто в них текла не кровь, а огонь Ферлорена.
Серильда даже вскрикнуть не успела, когда одна из этих зверюг бросилась на нее, клацнув зубами перед самым лицом. Огромные лапы ударили ее по плечам. Она упала в снег, закрыв лицо руками. Пес, широко расставив лапы, навис над ней, воняя серой и гнилью.
К ее удивлению, тварь не впилась в нее зубами, а замерла в ожидании. Дрожа, Серильда осмелилась посмотреть в щель между пальцами. Пес, сверкнув глазами, потянул воздух носом, в кожаных ноздрях полыхнул свет. Что-то мокрое капнуло Серильде на лицо. Ахнув, она попыталась вытереться и, не удержавшись, всхлипнула.
– Оставь ее, – скомандовал голос, тихий, но властный.
Пес отскочил, оставив на снегу дрожащую, задыхающуюся Серильду. Она вскочила и метнулась назад к дому. Схватив стоявшую у стены лопату, стремительно, с отчаянно бьющимся сердцем, повернулась, готовая дать отпор. Но адских гончих рядом не оказалось.
На том самом месте, где она только что лежала, неподвижно стоял конь. Серильда растерянно смотрела на него. Это был вороной жеребец, под его лоснящейся шкурой бугрились мышцы, из ноздрей вырывались струи пара.
Всадник, залитый лунным светом, был красив и в то же время ужасен. Бледная с серебристым отливом кожа, глаза цвета тонкого льда над глубоким озером и длинные черные волосы, свободно падавшие на плечи. На нем были великолепные кожаные доспехи, два пояса с несколькими кинжалами, ножами и изогнутым рогом. За плечом – колчан со стрелами. Он был похож на короля – властный, подчинивший себе чудовище, на котором сидел верхом. Уверенный, что любой с трепетом и почтением склонится перед ним.
Он был опасен.
Он был великолепен.
Он был не один.
Поодаль
