«высочайшее разрешение». И, получив дозволение, оставили окопы, уйдя недалеко в тыл. Там и смогли выпустить пяток пуль каждый, ни о чем вообще-то, но зато теперь все понимали, как пользоваться немецкой винтовкой. А стреляет она ой как хорошо…
Оставив солдат чистить стволы, занялся ремнями. У меня их много было теперь, решил подвесную соорудить. А что, мне так удобнее. Подвесив подсумки, удостоверился, что все сидит более или менее удобно. Зато боезапаса теперь куда как больше. Правда, это мое изобретение вконец выбесило офицера, и меня прямо-таки заставили снять мое изобретение. Что ж, сделал все то же самое, но надел под шинель. Конечно, теперь не так удобно, но лучше, чем было раньше, правда, шинель топорщится, но лишь бы не мешала, в бою-то я ее расстегну.
Опять сидим в траншее. Погода мерзкая, мелкий дождичек сыпал с утра, прохладно. Немец с утра здорово долбил артиллерией, командиры думали, что будет атака, но немцы не полезли. Где-то в стороне, правее нашего участка, слышалась ожесточенная стрельба, наверное, соседний батальон бьется. Но раз приказа о готовности нет, значит, не наступали, а отбивались. Да и вряд ли будет атака, сил для нее нет, как и боеприпасов.
С моим поступком решилось просто. Вызвали-таки в штаб, пришел, расспросили, все рассказал, и отправили обратно. Начальник штаба, кстати, как-то косо смотрел на нашего взводного, наверное, недолюбливает, или просто бесит он его, как и меня. А кому он может понравиться? Это ему не так, то не эдак. Тут ведь как, окромя устава, который несомненно нужно блюсти, есть еще куча всяких условностей и «законов» ведения войны. Вот и в штабе, пока взводный на меня выливал помои, старшие офицеры только морщились. Я дождался, когда тот закончит, и, получив разрешение говорить, высказал свою точку зрения. Бил, бью и буду бить. Если считаете это преступлением – накажите. А вообще, по раненым не стреляют, когда они сдаются, это да, есть тут такое. Но эти-то не сдавались, так я и сказал. Ни за что не стану переделывать себя. Захотят осудить, пускай судят, но меня так учили, да и просто внутри все горит. Как это, видеть врага, что топчет твою землю, но не стрелять? Вот эти благородия и довели страну своей куртуазией.
Наказывать не стали, напротив, начштаба даже на выходе руку пожал, что было удивительно, старшие офицеры не подают обычно руки рядовым. Блин, как тут все сложно, с этими этикетами, правилами и прочим. Заметил уже, простых солдат, как и народ, тут и за людей не считают. Но все же попадаются и нормальные командиры, офицеры то есть, понимают, что и как.
– Воронцов, сегодня заступаешь в дозор. Спать запрещено, есть на позиции запрещено, открывать огонь без команды запрещено… – наставлял прапорщик. Эх, не зря, наверное, в Красной армии прапорщики перестанут считаться офицерами. Прапор, он и в Африке прапор.
– А кто мне отдаст команду на открытие огня, если я и должен первым засекать врага? – решил все же открыть рот я.
– Сообщишь в траншею, унтер-офицер передаст данные дальше, а там будет видно.
– Господин прапорщик,
