на смычковых, иногда даже садилась подыграть в оркестре, и сейчас так хотелось почувствовать инструмент под пальцами. Выразить всё, что накопилось за недолгие месяцы моей новой жизни.
Нет, мне не было одиноко в шато. Со мной был дядюшка Одэлис и Марта, и Диего с Васкесом, их хохотушки-жёны. И другие работники, которые, я чувствовала, приняли меня и считали своей.
Но иногда, вот как сейчас, веселье во мне резко остывало и сменялось унынием. Я вспоминала предательство мужа и лучшей подруги, свою утраченную навсегда жизнь, любимую работу в оркестре.
Что есть у меня здесь, кроме покровительства синьора Портэлла? Что со мной будет, если дядюшка вдруг остынет ко мне и не захочет учить дальше?
Дядюшка верно перехватил мой взгляд и спросил, склонившись:
– Умеешь играть, Кати?
– Немного, – почему-то неуверенно ответила я.
Синьор тотчас подозвал Диего и приказал принести… его собственную скрипку! Оказывается, когда-то мой добрый наставник отлично играл на всех праздниках, но с годами пальцы утратили гибкость.
Я благоговейно прикоснулась к инструменту и, подтянув колки, подыграла импровизированному деревенскому оркестру, стараясь не выделяться. Работники одобрительно поулыбались, а я поняла, что хочу сыграть что-то пронзительное и трагичное, как «Лебедь» Сен-Санса, но… меня не поймут.
Поблагодарив дядюшку Одэлиса, я отложила смычок и отошла в сторону.
– Привет, красавица, о чём задумалась? – раздался весёлый мужской голос за моей спиной.
Я обернулась. Рядом стоял молодой черноволосый работник, которого я часто видела на винограднике рядом с дядюшкой, но ни разу не разговаривала с ним.
– Почему ты такая печальная? – мужчина не дал мне возможности ответить на первый вопрос и тут же задал второй. Похоже, ему вовсе и не нужны были ответы, потому что он продолжил говорить: – У нас ведь праздник. Лето наступило. Злой инспектор уехал. А ты сидишь тут одна и вздыхаешь. Что случилось, ответишь, красавица?
Я вдруг засмеялась, сама того не ожидая. Этот его напор и манера говорить за двоих, а может, вечер и костры с ароматом жареного мяса. В общем, я не прогнала его, как собиралась изначально. Вместо этого похлопала по траве рядом с собой.
Мужчина не стал церемониться и уселся рядом.
– Как тебя хоть зовут, нарушитель моего уединения?
Он хмыкнул, быстро поднялся и протянул мне руку ладонью вверх. Я вложила в неё свои пальцы и почувствовала аккуратное пожатие.
– Меня зовут Доротэо, синьорина, но можно просто Дори.
Я сделала ещё глоток из глиняного стакана, из которого весь вечер цедила вино, и протянула своему новому знакомому.
– Давай выпьем, Дори, сегодня ведь праздник.
Я вздохнула. Почему-то веселиться не получалось. Отъезд инспектора, который должен был принести облегчение, поселил во мне необъяснимую тоску. Как будто я потеряла что-то свое, что-то важное в этом чужом мире.
Доротэо
