глаз.
Голубой, нежный глаз смотрел на грибника изо мха.
Глаз моргнул, грибник наклонился.
Глаз закрылся.
Грибник достал нож.
Неподалёку упала шишка, отскочила от ветки и щёлкнула по коре.
Вверху, в хвойном кружеве, почти у самого неба, всё вдруг вспомнил бельчонок и поседел.
Все люди сначала хорошие и все дети сначала бессмертные.
И сначала глаза – ненаглядные.
Сначала всё – ничего.
Шёл по лесу наощупь грибник, шевеля бровями над кровавыми чёрными дырами.
Шёл, наверное, видимо, может домой.
В тёплом мху на опушке плакал голубой нежный глаз.
zimna wojna
graniczymy
tylko raz -
rozporkami
graniczymy
tylko raz -
ranami warg
ranami warg
korkociągami
kręgosłupów
graniczymy
beznamiętnie
relaks
orgazm
barter
zmęczenie
i znów -
dwa ponure
mocarstwa
leżące obok
siebie
wydalają
dyplomatów
wysyłają
szpiegów
graniczymy tylko raz
*
idzie śnieg
idzie zimna
wojna
*
jest luty
Как было до Великого Лучезарного
Однажды в Омпетиании не взошло солнце.
Все были очень заняты своей жизнью и этого вовсе не заметили.
Работали станки, отрезая немного больше рабочих пальцев, чем обычно, щурились чуть пристальней часовщики, среди детей прятки перестали пользоваться популярностью. Омпетианские производители слюдяных пляжных очков разорились.
И теплоходы плыли, чаще погибая. И незаметно шрифт Брайля стал национальным алфавитом.
Смотреть телевизор и не смотреть телевизор стало одно и то же.
Но никто не заметил, что солнце не всходило.
И было так до тех пор, пока не уродился Великий Лучезарный .
Но с тех пор в Омпетиании мудрые люди говорят – "Ночь ночи мудренее".
Мальчик, укушенный ветром
О, зубы ветра, впившиеся в мою голову!
О, цепкие, ядовитые зубы, сцапавшие меня на полпути к тихим заводям провинциальной жизни! Ветер увлёк меня, заразный смерч, чёрный вихрь, а зубы его загнуты на запад – никто не вернётся из пасти ветра, никто не придёт с запада.
Я мальчик, вертящий глобус.
Я мальчик, узнавший, где во Вселенной Запад.
Я мальчик, укушенный ветром.
полувишневый сад
Позавчера скусили с неба Луну, маман ходила
