в результате Хлоя достается нам.
Мама явственно нервничала, когда рассказывала мне, но не показывала виду, говоря, как здорово это будет для папы после стольких лет разлуки с дочерью. Больше всего меня встревожило, когда она сказала, что будет тесновато, потому что Хлое нужна отдельная комната. И «некоторым» придется ужаться.
Я знаю, на что она намекает.
Мне очень жаль. Но я ни за что, ни при каких обстоятельствах не буду жить в одной комнате с Рупсом. Я буду спать в ванной, или, если потребуется, на улице, или где угодно, только не с ним. Я могу вытерпеть вторжение в мое личное пространство в течение дня, если буду твердо уверен, что оно останется неприкосновенным ночью.
Так что, дражайшая матушка, это исключено.
Еще она сказала, что мы должны оказать Хлое радушный прием, помочь ей почувствовать себя частью нашей семьи. Нашей как-назвать-полную-противоположность-нуклеарной семьи.
Господи. Дисфункциональная, что ли? Кому-нибудь следовало бы написать о нас диссертацию. Может, взяться самому?
Едва не отравившись кипрским спреем от комаров, который мама купила мне в магазине и который так переполнен запрещенными пестицидами, что наверняка убьет заодно и меня, я лежу в постели, глядя в потолок, и пытаюсь разобраться, сколько кровей намешано в нашей семье.
Вот только…
Хотел бы я знать все о своей.
δ
Четыре
После беспокойной ночи Хелена проснулась рано. Время медленно тащилось к рассвету, а разум ее метался от одной тревожной мысли к другой. Несмотря на утомление, она была благодарна за возможность отвлечься благодаря поездке в Пафос и длинному списку покупок.
Алексис приехал на грузовом фургоне в девять, и они вчетвером залезли на широкое переднее сиденье. Имми пришла в восторг, что сидит впереди и так высоко, но Хелена видела, как Алекс молча дуется, глядя в окно, когда они спускались по извилистой дороге из своего орлиного гнезда. Она предлагала сыну остаться в Пандоре и помочь Георгиосу привести в порядок бассейн, но он настоял, что поедет. Хелена не испытывала иллюзий о причине: она была под надзором.
– Ух ты, мамочка, это как на спиральной горке, правда же? – сказала Имми, когда они зигзагами спускались по серпантину к побережью.
– Ты не узнаешь Пафос, Хелена, – заметил Алексис по дороге. – Это больше не тихий рыбацкий порт, как когда-то.
На въезде в город Хелену потрясли бесконечные неоновые вывески, сверкающие с уродливых бетонных зданий вдоль дороги. Большие придорожные щиты рекламировали все – от роскошных автомобилей до таймшерных апартаментов и ночных клубов.
– Мамочка, смотри! Там «Макдоналдс»! Возьмем там чизбургер с картошкой? – жадно спросила Имми.
– Печальное зрелище, да? – пробормотал Алексис, бросая взгляд на Хелену.
– Ужасное, – согласилась она, заметив паб в английском стиле с
