рейсхмарок. Есть все основания предполагать, что Гуськов переметнулся к врагу, отнеся голову тов. Лобова Н.Т., чтобы получить обещанную награду…»
Генералу было не до изучения архивных документов. Его бесила сама ситуация мышеловки. Его поймали, как крысу. Выйдя из закутка, он швырнул папку с делом «Шекспира» к решетке.
– Из-за этой чуши ты держишь меня взаперти?
Щелястые зубы полковника в отставке Святного обнажились в презрении.
– А вам не кажется чушью тот факт, что 22 июня 1941 кадровая Красная Армия – скопом, чохом, вся! – побежала и погибла? Историки объясняют катастрофу внезапностью блицкрига. Чушь! Причина катастрофы – Копье Лонгина, цунами паники, ударившее на огромном фронте. Гитлер только потому и решился напасть на СССР, что фанатически верил в силу Копья. В первые недели в плен попали миллионы советских солдат. По сути, СССР был разгромлен. Копье отправили на другие фронты, в Европу, а затем в Африку. Но в декабре 41-го Гитлеру пришлось вернуть Копье под Москву, где немецкие войска забуксовали…
– Тогда почему же немцы Москву-то не взяли? – спросил генерал.
Святной был заметно утомлен, держался за решетку и переводил дыхание после каждой фразы.
– Столицу… нашей Родины… немцы не взяли, потому что под Москвой… Копью Лонгина… был противопоставлен православный щит. Я лично организовал облет Москвы Чудотворной иконой Тихвинской Божьей Матери.
ОБЛЕТ МОСКВЫ ИКОНОЙ БОЖЬЕЙ МАТЕРИ
8 декабря 1941 г.
Маршал авиации Голованов, личный пилот Сталина, 8 декабря 1941 года совершил облет Москвы с иконой Богородицы Девы Марии «Тихвинская».
«Была жуткая метель, – вспоминал он, – в нескольких метрах ничего не видно. Возник резонный вопрос: “Нельзя ли перенести полет?”. Но Сталин сказал, что погода очень хорошая, а станет еще лучше. И произнес необычную загадочную фразу: “Варлаам Хутынский, как уже устраивал, так еще устроит”».
Штурмана на облет Москвы Голованов решил не брать: чего там «штурманить», когда все равно ни зги не видно! Но ему дали очень интересных пассажиров: священника с иконой и тремя женщинами. Голованов говорит батюшке: «Вообще-то так: полет наш непредсказуем, вы понимаете? Я знаю, что вы добровольцы, но…». – «Милок, – отвечает священник, – какая непредсказуемость? С нами Царица Небесная! Нельзя ли, чтобы двигатели твои работали потише и не мешали пению?»
Голованов не выдержал и рассмеялся. И вдруг заметил, что в самолете необычайно тихо. Посмотрел: моторы работают. А шума нет! Ясно слышны голоса священника и певчих: «Царица моя преблагая, надежда моя, Богородице…». А по радиосвязи голос из Кремля: «Саша, сделай погромче…». Сталин любил церковное пение.
Голованов хоть атеистом был, но прочувствовал важность момента: «Смотрю, а у меня в фонаре (переднее стекло кабины) вид, как на полотнах Куинджи: под брюхом американского “Дугласа” в свете луны лежит заснеженная русская земля. И сверху ее строго оглядывает Божья Матерь, вылетевшая на личную проверку».
В районе Клина от страшного удара содрогнулась
