хвостом. Клубок гибких лоснящихся тел шелестел, как сухие листья, осенью, под ветром.
…Он не помнил, как оказался в садовой куче срезанных цветов, много длинных свежесрезанных стеблей он снял с себя.
Сколько просидел под дверью священника. От неподвижности конечности онемели, и осмелели крысы: сновали по лестнице, и одна уже сидела на его плече, другая – рыскала по ногам.
Тучи рассеялись, ветер утих, и луна, как одинокая монета в ладони нищего, равнодушно выливала холодный свет на уставшего человека, похожего в ту минуту на один из камней, окружавших его.
Глава 3
Он нашел в себе силы выйти из оцепенения, подняться и направиться к последнему дому-близнецу, принадлежавшему выжившей из ума старухе. Низко, едва не задев его голову, прохлопала крыльями стая ночных птиц. Ежась от прохлады, он протирал сквозь одежду онемевшие чресла и озирался по сторонам… Все замерло. Лес притих в предутренней истоме.
Между тем путь становился все легче. Извилистая тропа, соединявшая, по всей видимости, три дома, привела Ларса к жилью старухи Агнессы. Утомленный бесплодными поисками, он сплюнул и пробормотал:
– Чертов треугольник. Не дома, а склепы. Пока пройдешь – в штаны наложишь. Может, священник спит, а Марта топает домой? И меня встретит дома, как дурака. «Где ж ты блукал, дурак, всю ночь? Где штаны обмочил? В лесу? Ага! Вот понесло тебя, старого козла!» Встретит как заблудшую скотину!
Ларс достал курительную трубку, подсыпал табаку, тщательно утрамбовал его и запалил. После пары затяжек из трубки повалил дым. Полегчало. Ларс одобрительно покряхтел, покашлял и стал попыхивать. Как не любить трубку? Вон как на душе отлегло. Одна радость на старости лет – потешиться горьким пряным табачком, а там, будь что будет. Даже рубаха сразу просохла. И его уже не волновало, откуда взялась тощая собака, что затрусила мелким шагом в направлении дома старухи, хотя Ларс находился в трех шагах от звериной тропы.
Вдоволь накурившись, он привалился на локоть, и собака снова пробежала тем же путем.
– Куда ж ты бежишь? А?! Еще черти тут не проходили, да стадо свиней не прогоняли…, – он пошел вслед за собакой, вслух разговаривая сам с бой, это придавало спокойствия и уверенности: –Вот скажи, Ларс, куда тебя понесло? А нечего здесь лазить. Люди не зря обходят этот край стороной. Нечисть – она и есть нечисть. Обведет вокруг пальца и кукиш покажет… Зря люди не скажут.
Ларс перекрестился, пробормотал «Отче наш», а потом и дальше молился без умолку.
– А-а! У старухи огонь зажегся. Собака стало быть добежала… А может чудится мне, дураку? – и он продолжил путь, ведомый своим любопытством.
Вот он ловко подкрался к окнам – под сапогами громко захрустели вьюны – шаг осторожнее – но растения, наполненные летними соками, хрустнули еще громче.
– Ползучие корни, – прошипел Ларс на заросли и раздвинул крупные, ярко-фиолетовые цветки клематиса.
Шум
