чтобы всех успокоил.
– Вот мама удивится, когда я явлюсь домой. – Я бросаю взгляд на часы, установленные на башне у входа в парк. – Уже 23.20. Если ей не сообщили о нашей пропаже, она уже спокойно спит.
– Что-то я не видел здесь раньше этот магазин. – Походя, замечает Дин.
– Цветочный? – Я пожимаю плечами, взглянув на темную витрину. – Здесь, у парка, их столько, что голову сломаешь.
– Может быть. – Хмыкает он.
– Из окна спортивной тачки все выглядит по-другому. – Замечаю я.
– И эта пекарня… Разве тут не книжный был? – Притормаживает Дин.
– Хмм…
Мы вместе смотрим на витрину около минуты.
– Все ясно. – Заключаю я. – Это жамевю. Побочный эффект телепортации.
– Жаме…что?
– Как дежавю, только наоборот. – Объясняю я. – Когда люди вдруг перестают узнавать привычные места и, например, лица друзей. Скорее всего, это из-за большой нагрузки на мозг вовремя перемещения.
– Ладно, потом разберемся. – Соглашается Дин, и мы вновь пускаемся в путь. – Сейчас главное, быстрее оказаться дома.
– Угу, – едва поспевая за ним, бормочу я.
Меня больше интересует другая проблема: это неудачное перемещение вдруг так много изменило в наших отношениях. Для людей, которые за четыре года и фразой-то не перекинулись, это целый прорыв. Час непрерывного общения: неужели, после этого мы будем продолжать делать вид, что не знаем друг друга?
Хотя, с Дином Вильчеком ничему не удивишься.
– Будь на связи! – Бросает он мне, когда мы расходимся в стороны возле своих домов.
Я киваю и провожаю его взглядом. И только потом бреду к дому, погруженному в темноту. Поднимаю взгляд на окна: мама, видимо, уже спит. Придется ее разбудить.
Толкаю дверь – та не заперта, и я вхожу.
Прохожу через темную гостиную и, только оказавшись на кухне, включаю свет. Руки сами тянутся к холодильнику: после перемещения аппетит будь здоров.
Беру хлеб, ветчину, мягкий сыр, сооружаю себе бутерброд. Откусываю большой кусок, включаю телевизор в гостиной, возвращаюсь на кухню и наливаю себе шоколадного молока в стакан. Пью. Заодно обдумываю, как бы мягче преподнести маме с отчимом известие о том, что со мной произошло.
И тут мой взгляд падает на что-то странное за окном. Что это?
Качели?
Серьезно?!
Роберт установил качели в саду, пока меня не было?
Не может быть.
Я, ставлю стакан на стол, распахиваю заднюю дверь и замираю, уставившись на широкие качели с натянутым над ними тентом. С детства мечтала о такой: на ней удобно читать книгу в тени или отдыхать, слушая щебет птиц. Но… откуда средства? На какие деньги они приобрели эту махину?
И тут где-то в глубине дома вдруг раздается голос:
– Маа-ам?
Звонкий, девичий.
Я оборачиваюсь и слышу приближающиеся шаги.
