таким программам.
Еще до того, как я успел «цокнуть» четыре раз в хай-хет, барабанная установка стала казаться мне слишком маленькой. Тарелки висели не на своей высоте, том-том был выше малого барабана, а пружина на педали такой вялой, будто ее вообще не было.
Если вы еще не поняли, я знатно обосрался в тот день. По сути, это стало повторением предыдущего дня, когда я гремел невпопад. Тогда я думал, что чем громче ты играешь, тем выше твой уровень. Хрен там плавал.
После первого горе-кавера, где я вместо барабанов лупил по ободам, натягивающим пластики, и поранил палец о тарелку, но продолжал играть, считая это аллюзией на Московский концерт Metallica в 1991, где Ларс Ульрих истекал кровью, мы сразу перешли к хиту группы Криса.
Тогда я решил, что это хороший знак.
Однако уже через минуту Крис заорал:
– Что ты делаешь? Зачем ты постоянно вставляешь этот пердеж? Тра-та-та-та-та! Тра-та-та-та-та! Это невозможно! Мы играем не металл! У нас панк! Хардкор! Мы не на сраном конкурсе талантов.
Тогда я понял три вещи: всегда есть куда расти (не самая важная мысль), у здорового организма должно быть здоровое сердце, и (самая важная мысль) в основе всего – музыка, а не понты отдельно взятого музыканта.
Конечно, в группу меня не взяли. Я был так расстроен, что, услышав новость о распаде группы Криса через месяц, обрадовался. Обрадовался не развалу. Оказалось, их уровень игры был приблизительно на том же дне, что и мой.
Сейчас Крис совсем другой. Внешне уж точно. Носит бороду и очки. Постоянно задаюсь вопросом, стекла в них или линзы. И постоянно забываю проверить. Крис всегда носит аккуратную стрижку, следит за волосами. Больше никаких ирокезов и окрашенных волос. Отголоски прошлого, как флешбеки бывалых вояк, случаются только на сцене. Он – один из творцов шоу. Носится, разговаривает с фанатами во время концерта, да и после он самый активный. Пока адреналин не спал, ему нужно с кем-то говорить, донимать. Как будто дьявол в нем должен хорошенько нагуляться.
Недавно мы вспоминали эпизод с моим прослушиванием в бывшей банде Криса. Хохотали до слез. Его отношение ко мне с тех пор в корне изменилось. Теперь в нем больше уважения, чем к каждому из нас. Уж не знаю, с чем это связано. Я тоже люблю его. Как младшего брата. Хотя он старше то ли на год, то ли на полтора.
В автобусе Крис обычно сидит у окна, развлекается с нашей технической бригадой или торчит рядом с водителем, особенно если остальные спят. Говорит, его завораживает дорога. Ну и надо же кому-то болтать с водителем. Но только не в этот раз. Крис планировал отрубиться сразу после шоу, но сейчас он играет в покер с звукачем, световиком и остальными ребятами, без которых наши выступления станут на порядок хуже. Невидимые герои.
После того позора на прослушивании я с полгода нигде не играл. Вернее, не играл в группах. Соорудил дома тренировочную ударную установку – прибил к деревяшкам резинки да упражнялся на них.
Вернулся к азам: Джоджо Майер и его «Секретное
