голову в мою сторону. В его глазах на мгновение вспыхнуло… что-то. Рот дрогнул. Я видел, он едва сдерживался, чтобы не разрыдаться.
– Скажи мне, они теперь в лучшем мире? – спросил он у меня с дрожью в голосе.
– Скажу лишь, что они вместе. Все вместе.
– Меня нет с ними! – почти заплакал мужчина.
Что я могу на это ответить? Его родные уже пересекли черту, он – ещё нет. Иногда обстоятельства непреодолимой силы рушат все планы и сокрушают надежды. Как торнадо проносятся по воздушным замкам, оставляя за собой бесплотные руины. Можно принять это и пытаться жить дальше, можно не принимать. Каждый сам делает выбор. И всё-таки…
Я не ангел.
– Дверь заперта, но окна…
3
В переполненном автобусе стояла почти невыносимая духота, как это обычно и бывает летними вечерами. В унисон с июньским солнцем тепло источали и разгорячённые людские тела, пытавшиеся спастись от перегрева обильным потом.
– Как в сауне, блин, – простонал менеджер низшего звена, скованно снимая пиджак; лавандовая рубашка местами превратилась в фиолетовую. Вслух мыслят только ради сочувствия слушателей, но Андрей не обратил внимания на возмущение незнакомца. Его глаза скользили по дворам и тротуарам. Кое-где уже стояли будки торговцев квасом, отчаянно нуждавшиеся в продавцах, ибо покупателей с избытком хватило бы для достижения самых смелых плановых показателей. Чуть поодаль, в глубине, иногда мелькали детские площадки. Когда за окном осень, они выглядят заброшенными и жуткими, и неважно, есть ли там дети или нет; летом все эти незамысловатые качели, карусели и горки притягивали улыбки вне зависимости от численности малышей-оккупантов.
– А где-то сейчас ветерок, прохлада… – не унимался офисный планктон. К счастью, автобус затормозил, и Андрей смог сойти до того, как возмущённый жарой пассажир попытался бы расширить свой монолог до диалога. Видит Бог, он и так сказал всё, что нужно.
На лавочке у подъезда дома, в котором жил Андрей с семьёй, шла партия в шахматы, но она не была удостоена вниманием. Пока мальчик делал ход конём в атаке на пешку ухмыляющегося старика, Андрей успел миновать дверь с магнитным замком и вызвать лифт. Как долго пришлось ждать, сказать сложно, ведь время, проведённое в пустом мире, не имеет веса, оно как дым: такое же серое и такое же бесплотное.
Лифт поднялся на самый верх, и когда Андрей дёрнул за ручку, оказалось, что…
– Дверь заперта…
Тяжёлая металлическая дверь выдержала несколько сильных толчков плечом, и он перестал упорствовать. Как это ни странно, боль всё ещё имела на него влияние.
Нужен был другой выход.
– …но окна…
Ещё одна минута в лифте, и Андрей очутился на лестничной клетке девятого этажа. В одной из здешних квартир он и жил со своими девочками: с Диной и Машей. Жил до этого самого вечера. Смерть шла без спешки, но каждый её шаг был подобен подземному толчку. Бух – из тьмы вынырнула фура, бух – в лицо Андрею глядят остекленевшие глаза Маши,
