тучи, хмуря брови,Из неба тянут сотни жил.
Я будто слышу голос крови
И вздохи дедовских могил.
Я жить не смог бы по-другому,
Когда судьба даёт под дых,
Без этой вечной тяги к дому,
Меня держащей средь живых.
«Мелькают в памяти страданья…»
Мелькают в памяти страданья,
И сердце жгут из года в год.
Во мне живут воспоминанья —
Ровесники былых невзгод.
В пространство дедовского края
Стремятся дни мои в полёт,
Где мать мою земля сырая
Чугунной тяжестью гнетёт.
Я только там узрел так близко
Беды багровое лицо,
Где цвет небес, висящих низко,
Был беспощаден и свинцов.
И горе в тех местах застряло,
Как злые осы в янтаре.
Где туч сырое одеяло
Висит на взорванной горе.
Где пьют могильные ограды
С тоской кладбищенский покой,
Где злое эхо канонады
Летит, как коршун, над Чечнёй…
«Мне всё одно и то же снится…»
Мне всё одно и то же снится:
Обрыв, паденье в пустоту,
Летящая по небу птица,
Её рыданья на лету.
Отцовский край, лихое время
Нас держит врозь в своём плену.
Как опостылевшее бремя,
Ты тащишь на плечах войну.
Себя я представляю чаще
В беседах с думою седой
Твоей земли кровоточащей
Комком – расплющенным бедой.
«Живу я, с годами своими всё больше враждуя…»
Живу я, с годами своими всё больше враждуя,
Они в мою душу вгрызаются глубже и злей.
С великим трудом арифметику жизни учу я,
Считая лихие отметки морщин на челе.
Я понял, что юность была просто словом шутливым,
Небрежно при мне обронённым кокеткой-судьбой.
Поэтому стал я в желаньях своих суетливым,
И поздних прозрений хочу насладиться гурьбой.
Мгновенья хотят соблазнить меня в жмурки игрою,
Чтоб я, ими пойманный, чествовал смерти оплот.
И жизнь моя мнится мне странною свадьбой порою,
Где, как тамада, выпиваю я кубок забот.
И, счастья частицы-листки ежедневно теряя,
Совсем отощал в моём сердце любви календарь.
Но я воспеваю свободу отцовского края,
Напевы народа звенят надо мною, как встарь.
Я чую, что быт мой – незримого боя арена,
Где бьются отряды друг другу враждебных стихий.
Звучит в моей памяти вечных сражений сирена,
В далёких раскатах победы рождая стихи.
Я ноги к последним шагам на земле приучаю,
Пока мне по силам тягаться с походкою дней.
Пью мужества пот я, подобный волшебному чаю,
И лёд поражений за пазухой тает моей.
Навечно сроднившись когда-то с конечной дорогой,
Я
