операция ещё в раннем детстве (шунт был выведен в брюшную полость). И всё было хорошо. Вася рос и развивался как все его сверстники до 15 лет. Но у Васи случился аппендицит, а после перитонит (воспаление брюшной полости). И по этому самому шунту инфекция поднялась в желудочки мозга.
Развился вентрикулит (воспаление желудочков мозга), его госпитализировали сделали трепанацию черепа. Не очень удачно. После у ребенка развился энцефалит и менингит…
В тяжелейшем состоянии Васю бригадой реаниматологов доставили в нейрохирургический онкодиспансер, так как предстояло много операций на головном мозге.
Сколько он там пробыл, и сколько ему было сделано операций, я не знаю. Однако все закончилось плохо. Нет, он не умер, он остался живым. Но после проведенных операций ребенок стал почти овощем (согласен, что очень циничное и жестокое сравнение, но иначе не скажешь).
Далее пишу то, что мне пришлось увидеть своими глазами и что мне пришлось испытать.
Выехали в 5.00 (на «буханке» конечно) и около обеда были на месте. Был выходной день. Из персонала стационара был только дежурный врач. На мой вопрос о необходимости приема какого-либо лекарства за время транспортировки больного он мне сухо ответил:
– Ну сделаете кеторол, или сибазон если судороги будут… Дальнейшее пребывание в стационаре не показано. Больной нуждается в уходе.
Пока ребенок находился в стационаре за ним ухаживал его отец. Мама и сестрёнка приехали с нами.
Мальчик лежал в палате. Это было очень страшное зрелище. Его поза была на боку, голова запрокинута назад до такой степени, что был приоткрыт рот, правая нога была согнута в колене и подтянута к животу, левая нога вытянута и стопа неестественно вывернута. Пятка была плотно прижата к матрасу. Одна рука согнута в локте лежала под туловищем, другая была также как и нога неестественно вывернута и пальцы растопырены. На его голове в некоторых местах были выстрижены волосы – память о трепанациях. Стоял подключичный катетер и желудочный зонд. Но самое страшное было то, что он был в сознании. Его глаза были открыты, он редко ими моргал и смотрел в одну точку. В его взгляде была боль и страдание.
А ещё во взгляде была усталость как у пожилых людей. Я никогда не забуду этот взгляд. Никогда.
Рядом с ним сидела его сестрёнка, держала его за руку, что-то ему рассказывала вполголоса, а другой рукой выдавливала сок из дольки мандарина и капельками этого сока пыталась его напоить.
Ну что ж. Надо ехать. Домой.
На носилках. В буханке. По жаре. 500 километров.
У Васи, видимо на фоне перенесенных операций, отказала терморегулирующая система. Его то знобило, то он покрывался потом. Давление было 150/120 (никогда больше не сталкивался с таким) и пульс 100—120 в минуту. Тогда я думал: «Хоть бы довезти его живым. Состояние очень тяжёлое, сейчас его „просквозит“, присоединится пневмония и всё…»
Домой
