сказала девочка.
– Слегка, – ответил я.
Она прошла на кухню и стала готовить лимонад, привычно звякая кувшином, который я не доставал бог знает сколько времени.
– Вы уж простите, – сказала мать, виновато и нервно на меня глядя. – Мы уже сколько лет пытались её отговорить, но у неё это как будто навязчивая идея. Психиатр говорит, что это пройдёт, если мы привезём её сюда.
Видимо, мы будем ходить к одному психиатру, подумал я рассеянно. Организм щёлкнул по привычной тупиковой ветке: некому рассказать шутку – и вернул мысль обратно: теперь есть кому.
– Видимо, мы будем ходить к одному психиатру! – крикнула девочка из кухни – незнакомым голосом, но такими знакомыми интонациями. Она так же чётко прессовала финал каждого предложения, как будто сжимала его на выходе в железные тиски.
Облегчение заполонило меня. Многолетняя плотина эмоционального воздержания рухнула, потому что не было больше причины запирать эмоции на замок.
– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил отец девочки, шагая ко мне.
– Да, – ответил я, сжимая зубы, чтобы не разрыдаться. – Да.
Я разрыдался.
– Ох, нам не следовало приезжать, – прошептала мать. – У человека горе…
– Что ты сделал со старой подставкой для ножей? – спросила девочка, принося лимонад с привычным щипком мяты сверху.
Я быстро загрёб рыдания в себя и выпрямился.
– По ней пошла трещина, пришлось унести её в гараж. Я купил новую.
– Красивый цвет.
– Я знал, что тебе понравится.
– Погодите, то есть… – сказала мать, закрывая себе рот рукой. – То есть, вы тоже… Милая, как ты узнала про эту подставку? – постаралась она рационализировать происходящее.
Моя девятилетняя жена повернулась к своей матери.
– Потому что я сама купила прошлую…
– …на рождественской распродаже, – закончили мы в унисон.
– Мы уходим отсюда, – сказал отец, но голос у него был испуганный. Я бы тоже испугался, будь это мой ребёнок рядом со взрослым мужчиной, но это, к сожалению, была ещё и моя жена, и я был счастлив. Я был счастливей всех людей на свете. Я был, чёрт возьми, бесконечно счастлив.
– Знаешь, почему я приготовила лимонад? – спросила девочка, садясь на диван в своей так знакомой мне непринуждённой позе, по которой я так скучал.
– Знаю, – ответил я.
– Я сказала родителям, что я это сделаю и зачем, – сказала девочка. – Я сказала, что ты поймёшь и скажешь им. Для чистоты эксперимента. Скажи.
– Потому что в этом доме, – ответил я, видя впервые, насколько может побледнеть в единый момент довольно смуглая кожа двух взрослых людей, – не дождёшься, чтобы тебе принесли холодный напиток.
Девчонка простая
