на каждой грани был свой неповторяющийся графический рисунок – код. Лишь на первый взгляд две грани были чисты и абсолютно прозрачны, но стоило присмотреться, то можно было рассмотреть на ней одну точку, на другой – кружок.
Из глубины моей памяти на поверхность всплыли слова Молчанова: «Мне сказали: использовать это можно только при всепланетном мире, а инструкции в нём самом, Андрей», – обратился ко мне в тот вечер Молчанов, – «По словам Петра Петровича, я понял, что ты человек честный, и решил, а меня поддержали все, оставить у тебя этот кристалл на сохранение. Сбереги его до лучших политических времен, а не хватит своей жизни, то передай такому же человеку, как сам. Быть может, ты сумеешь прочесть инструкцию, но никоим образом не используй ни её, ни его!» – таким был наказ второго пилота.
– Инструкция в нём самом, – повторил я слова Молчанова, перебирая в пальцах чужепланетный предмет, – а всякая инструкция должна быть, разложена по полочкам, то есть рисунки с кристалла нужно перенести на бумагу. Хм, тонкая работа и без ошибок не обойтись. Стоп! А если сфотографировать?!
Вот когда воистину убедился я, что самые неожиданные, и в тоже время простые решения, приходят в ночное время. Не смотря на столь ранний час, а было половина четвертого, моя голова была необычайно свежа, словно я только что проснулся. Руки и пальцы ныли от проделанной работы, но все мои щели, извилины мозга, были заняты кристаллом; он как губка, впитывал их в себя, точнее заслонял собою всё остальное.
Разыскав старенький, но исправно служивший, «Вилия-авто», подарок от родителей ещё в пятом классе, я принялся делать снимки кристалла во всех ракурсах. Даже умудрился сделать несколько стереоснимков, призвав на помощь все знания и опыт; недаром в институте я был «хороший фотограф с детским аппаратом».
«Ну, вот и всё, пока, – подумал я, – пряча частичку вещества из другого мира обратно в шкаф и, направился проявлять пленку. – Нужно у кого-то попросить „Зенит“ с кольцами и сделать нормальные снимки… чертежей…» Когда была обработана и просмотрена пленка, а зеленые индикаторы часов показывали около шести, я почувствовал усталость и, еле раздевшись, замертво упал на постель.
Мне снилось детство.
Звенит будильник настойчиво и звонко, а вставать, как не хочется. Я чувствую, что проснулся, но продолжат лежать, хочется продлить приятное сновидение. Подходит мама, тормошит: «Андрейка, вставай, в школу опоздаешь!» А я зарываюсь глубже в теплое одеяло и безнадежно прошу: «Ну, ещё пять, ещё одну минутку». «Нет-нет, вставай, пора уже», – говорит мама и уходит. Я быстро вскакиваю, делаю зарядку, одновременно убирая постель и, умывшись, бегу на кухню, где меня уже ждёт вкусный завтрак. Наскоро поев, я бегу по хрустящему, ночью выпавшему снегу. Кругом тишина и морозная свежесть. У одного дома замедляю бег и даже останавливаюсь. И так каждый день. Из подъезда выходит Лена Шведова и той же
