кризисы, я от всей души оказываю помощь – и вижу, что у окружающих столько всего серьезного происходит! У них ужас-ужас, а у меня вроде бы и ужас, но не такой же, я справлюсь.
Преуменьшая серьезность диагноза, я же не собиралась прятать голову в песок подобно страусу и все равно настраивалась на решение вопроса. Хотелось бы сказать читателям: вы имеете право на отрицание, если оно помогает вам двигаться дальше, не консервироваться в ужасе от происходящего. Сразу принять тяжелую новость не всем под силу – например, когда лишаешься работы или близкого человека, заболеваешь или случается что-то другое. От первых минут отрицания впоследствии может протянуться мостик к принятию. Главное – что-то предпринимать. Скажите себе: «Ладно, сейчас я не в состоянии полностью осознать свою проблему, значит, примем ее как данность. Да, я пока не верю, но сделаю первый шаг к ее решению, а потом предприму то-то и то-то. Страшного в мире вообще много, на мою долю выпало именно это, что будем делать?»
Нужно идти вперед, двигаться, искать выход. Если бы мою книгу урезали до двух слов, то я бы выбрала «Встал и пошел!». Не можешь бежать – иди, не можешь идти – ляг и ползи, важно любое движение, замирать нельзя. Помогай себе чем можешь, подтягивайся на кончиках пальцев и обязательно куда-то доползешь. А если остановишься, то будь ты хоть бедным, хоть богатым, хоть крутым, хоть простым, на пьедестале или где угодно, – наступит конец! Всех прошу: не впадайте в отчаяние. Чем тратить силы на уныние, вложите их в поиски выхода, который обязательно есть, я в этом не сомневаюсь: опробовано, проверено, из любой ситуации. Безвыходных положений нет, за глухой запертой дверью всегда будет следующая дверь, так бейтесь в нее, а если и она закрыта – в следующую! В третью, в десятую, двадцать пятую. И створки распахнутся.
Тогда, в свои 24, сидя без сна во франкфуртской гостинице, я не пыталась выдавить из себя принятие или разобраться с эмоциями, которые временно словно бы заморозились. Если я и получила стресс, то лишь от того, как мне «сообщили» о результатах обследования, а не от самого факта заболевания. Но одно я знала точно: пора бежать, идти, ползти и т. д. Двигайся – и придешь к другим условиям, может быть, они будут лучше. Не будут – иди дальше.
Утром я по своим ощущениям была бодра и направилась на консультацию к тому самому врачу, который, конечно же, должен был подтвердить, что диагноз ошибочен, и, господа, мы все свободны, все прекрасно. Думаю, вы уже догадались, что надежда на ошибку рухнула – профессор сообщил мне о наличии опухоли в мозге, подробно прокомментировал МРТ и подчеркнул, что операция необходима, желательно побыстрее. Вот тут впервые я услышала слово «трепанация» применительно к себе, любимой, – такое же страшное по содержанию, как и по звучанию.
Так как опухоль «поселилась» в левой лобной доле мозга, извлекать пораженный участок решили с определенным запасом. А доступ к этой части нашего организма, надо сказать, крайне нелегкий – я имею в виду для хирургов. Требуется надрезать
