Не за что, а для чего. Полина Пономарева

      – Что-то она уже третьи сутки днем и ночью катается?

      – Да, ты знаешь, днем и ночью!

      Конечно, как только врачи разрешили лететь, мы все возвратились в Москву, и скрывать мою полную потерю лица не было никакой возможности. Мама бросилась в комнату обнять Полю, только вместо Поли сидело нечто с опухшим и перекроенным жуткими швами «фасадом» – конечно же, от таких впечатлений у мамы случилась истерика. Мне было жалко и ее, и себя, хотелось как-то поддержать нас обеих, но в той ситуации позитив было выкроить просто неоткуда.

      Пока семья обивала пороги больниц в поисках хорошего хирурга, я уехала в пустующую бабушкину квартиру и занавесила в ней все зеркала, потому что видеть себя такой просто не могла. Друзья, конечно, меня навещали, но даже простой выход в магазин был для меня стрессом, а на учебу в тот год я не вернулась по вполне понятным причинам. Ужас состоял не в самой травме, а в том, что врачи не брались сделать мне нормальное лицо из, простите, месива тканей и швов, которым оно стало.

      Тогда мне было больно и дико страшно, казалось, что это наихудшее событие в моей жизни – да и что за жизнь с таким отражением в зеркале? На каждый новый отказ я реагировала рыданиями, и спасибо папе, что он не сдавался, пока не нашел Дэна Бейкера, 87-летнего пластического хирурга, буквально «икону» в этой области медицины. В четвертой главе, в подразделе «1001 отказ», я упоминаю обо всем, что он сделал для меня.