того, пока я пересекала Атлантику, количество моих подписчиков в инстаграме стремительно взлетело вверх. Посты набирают по тридцать лайков и больше – их число выросло по сравнению с Нью-Йорком в два с лишним раза. Я выпрыгиваю на платформу с порозовевшими от гордости щеками.
Я ускоряю шаг в ритме бодрого марша, который играет расположившийся возле билетной кассы оркестр пожилых лысеющих джентльменов. Я прохожу мимо ветеранов к висящему на стене автомату, чтобы купить билет. Поезд на Париж отправляется не отсюда, а с другой станции – вокзала Сент-Панкрас, спасибо капитану Анхельму, теперь я знаю, как он правильно называется. Как и всякий интроверт, я узнаю больше слов из книг, чем из общения с людьми.
По пути на Сент-Панкрас я должна отметиться в лондонской контрольной точке: Реформ-клубе. Осознав, какое расстояние придется преодолеть по городу за час до отправления поезда, я вновь скисаю. Но не зря же я коренная жительница Нью-Йорка. Вцепившись в остатки самоуверенности крепче, чем в ручку старого чемодана, я ныряю в подземку.
Один поезд – точнее, два, если считать тот, куда я вбежала по ошибке и опрометью выскочила, просунув в закрывающиеся двери чемодан, – и я у цели.
Место, откуда все началось. Во всяком случае, для Филеаса Фогга. Реформ-клуб действительно существует, хотя он больше напоминает внушительный загородный особняк, чем частный мужской клуб. Правда, я никогда в жизни не видела частного мужского клуба.
Солнце уже садится, но когда заканчивается дождь, я делаю пару снимков клубного флага старым «Кэноном». Затем, внимательно поглядев направо и налево, ставлю чемодан на тротуар и достаю телефон. Надо быстренько сделать селфи у входа.
Не успеваю я расположиться перед дверью, как она распахивается. На пороге стоит молодой человек в костюме и полосатом галстуке.
– Доставку принимают с бокового входа, – говорит он.
– Я бы хотела сфотографироваться в… – начинаю я, но он прерывает меня взмахом руки.
– Это частный клуб, мадам. У нас дресс-код.
Я, конечно, с дороги, но мои джинсы постираны только вчера на «Острове Гернси», а конверсы даже не заляпаны грязью, как частенько бывает.
– Дресс-код для селфи? – удивляюсь я.
– В джинсах нельзя, – презрительно фыркает он. – А что касается селфи…
Он произносит это слово с таким отвращением, будто от него дурно пахнет.
– Никакие селфи здесь недопустимы.
Он захлопывает дверь у меня перед носом, а я ухмыляюсь в камеру. Впервые за все время этого безумного путешествия меня охватывает блаженство. Над Филеасом Фоггом члены Реформ-клуба тоже насмехались. Как бы то ни было, несмотря на возмущение этого пижона, снимок у меня есть. Первая контрольная точка официально пройдена, причем с опережением графика.
Пора отправляться в Париж.
Я не теряю веры в себя всю дорогу до вокзала и позже, когда усаживаюсь в невероятно удобное кресло в поезде «Евростар». Сервис включает бесплатный и даже функционирующий вайфай. Я подключаюсь и вижу в
