и, как мне позже рассказывали, проболел несколько недель. Когда машину починили, меня повезли дальше.
Мы провели в дороге весь день и проехали довольно много, хотя двигались, как улитка. В заранее указанном месте была сделана остановка. Зажгли факелы. Пятьсот гвардейцев, вооружённых луками и стрелами, встали на караул. Им было строго приказано стрелять в меня при первой попытке двинуться с места. Сознавая бесполезность всякого сопротивления, я ничего не предпринимал и лежал смирно.
Утром с восходом солнца мы тронулись в путь и к полудню были на расстоянии двухсот шагов от столицы. Здесь мы остановились, так как король со своим двором и со всем войском шёл нам навстречу, чтобы взглянуть на невиданное чудовище.
Король близко подошёл ко мне и хотел влезть на моё туловище, но придворные, испуганные смелостью его величества, уговорили его не подвергать себя опасности.
Недалеко от того места, где мы остановились, находился очень древний храм.
Несколько лет тому назад в этом храме было совершено убийство, и с тех пор он был закрыт.
Это здание, самое большое в государстве, и было отведено для меня.
Входная дверь, обращённая к северу, была четыре фута в вышину и два в ширину, так что я без труда мог проползти через неё. По обеим сторонам двери было два окна, на расстоянии шести дюймов от земли.
К одному окну прикрепили кольцами семьдесят две цепи, каждая из которых была толщиной с тоненькую золотую цепочку для часов. Кузнецы прикрепили их к моей левой ноге тридцатью шестью висячими замками.
Пока кузнецы приготовляли всё необходимое, король, желая лучше рассмотреть меня, взобрался на башню. Она была пять футов вышиной и находилась против храма на другой стороне дороги. Вокруг меня собралась стотысячная толпа. Все рассматривали меня с большим удивлением, многие дотрагивались до меня и ощупывали моё платье.
Любопытство этого маленького народа было так велико, что несмотря на караул, который окружал меня, несмотря на строжайшее запрещение короля, тысячи людей взбирались на меня и без всякого страха разгуливали по моему туловищу. Только когда был издан указ немедленно казнить ослушников королевского приказания, я был избавлен от докучного присутствия дерзких маленьких человечков.
Когда кузнецы достаточно прикрепили мои цепи и все убедились, что я не смогу убежать, меня наконец развязали. В печальном настроении я медленно поднялся и, насколько позволяли цепи, стал ходить взад и вперёд, чтобы немного размяться. Мои движения вызвали в народе величайшее удивление и крики восторга. Чтобы не слышать криков и остаться хоть на минуту одному, я вполз в мою темницу-храм и растянулся во весь рост.
Глава III
Король и двор приходят посмотреть на меня. Я учу лилипутский язык. Лилипуты тщательно изучают содержимое моих карманов
Отдохнув немного, я встал, погулял на свежем воздухе и осмотрелся
