вышел негласный приказ ректора института, чтоб брать всех армейцев, так как в этот год даже при наличии военной кафедры после первого курса забирали служить. Тогда дембель с пустой башкой придёт учиться сразу на второй курс. Видимо, в руководстве института всё же были правы, лучше с первого курса учить балбесов, чем потом всех этих дембелей на втором курсе терпеть до первой же сессии. Помню – на экзамене «математика устно» сидевший передо мной за партой один из мох друзей-армейцев, афганец, живший со мной в комнате общаги, встаёт и собирается выходить, потому что ни бум-бум. К нему подходит преподавательница и говорит:
– Служил?
– Да, в Афгане.
– Учиться хочешь?
– Хочу… но ни на один вопрос не знаю ответа…
– Садись, мы найдём сто вопросов, на которые ты сможешь ответить.
Я чуть не закричал ура-а-а-а-а-а, радуясь за друга и понимая заранее, что мы все – армейцы – поступим. Тут же встаёт сосед – все армейцы зашли в первой пятёрке – и что-то отвечает по билету. Ему говорят «хорошо, четыре», он же в ответ «Надо пять» (так как аттестат 4,5 балла и надо набрать 9 баллов на двух экзаменах – и всё, зачислен). И ему после дополнительного вопроса ставят пять!
Все, весь наш «северный вариант» поступил, радости не было предела, все оставшиеся деньги от приобретённых билетов домой мы весело прокутили, у северян ваще-е-е рубли были длинные, а отдыхать-то мы умели.
И вот в день зачисления вызывают нас по одному в деканат и говорят, что послезавтра – в колхоз на картошку. Как так, мы же дома- то после армии и не были совсем, да и билеты куплены уже, мне и говорят …
– За дверью желающих очень много, не хочешь в колхоз – до свидания…
– Ну, конечно же, в колхоз, командир, о чём речь!
Вот так и зачислили на первый курс.
Тяжёлое было состояния здоровья (похмелье ) у всех наших перед отъездом в колхоз от института в восемь утра, да и провожающие родители поступивших школьников искоса поглядывали на наши помятые физиономии и трёхлитровую банку с огуречным рассолом, ходившую по кругу армейцев, думали, наверное с ужасом, что эти тут делают – почти без вещей и с глубокого похмелья.
Возле входа в институт было два ларька – один с квасом и второй с пивом – 22 копейки кружка, даже зимой с подогревом. Проходивший мимо мужичок с бородкой остановил нас окриком…куда пошли, ещё всё закрыто…быстро по автобусам! Это был, как оказалось, зам декана нашего факультета.
Эх картошечка в Гатчине, как много в этом слове, почти все армейцы стали бригадирами (хи-хи), самые хитрые – истопниками при лагере, мне достался КСП (картофельно-сортировочный переборочный пункт). Всё налаживалась, тут и абитурские посиделки по вечерам, и первая институтская любовь – куда же без этого! До сих пор не верилось , что я студент первого курса Питерского института. По армейской привычке, уезжая, захватил мешок этой отборной картошки
