не разрешит.
– Это точно, – согласилась Мияко. – Я подумаю, какие есть варианты, и позабочусь о бедняге, пока мы его не пристроим.
С котенком на руках Мияко казалась спокойнее и мягче. Ее лицо дышало умиротворением, совсем как когда она читала книги. Может, взять котенка все-таки стоило.
– Это мальчик или девочка? – спросил я.
– Кажется, девочка, – ответила Мияко, проверив.
– Как ее зовут?
Мияко ощупала коробку: вдруг подсказки найдутся?
– Ничего нет. Значит, мы можем назвать малышку, как захотим. Есть предложения?
– Как насчет Тамы[6]?
– Мне нравится, – кивнула Мияко.
– Настоящее сокровище! Ты ведь в куче мусора ее откопала… Может, мне тоже залезть в старую коробку? Вдруг ты и меня подберешь?
– Не болтай ерунду! – Мияко пронзила меня гневным взглядом.
Я засмеялся:
– Она на амулет похожа. Делают же амулетами статуэтки в виде кошки?
Мияко кивнула:
– Рюсэй, ты слышал, на что кошка тратит свои девять жизней? – Мияко пересказала старую английскую пословицу. – Три жизни она играет, три ходит сама по себе, три сидит на месте.
Я усмехнулся:
– У кошек хорошие рефлексы и чувство равновесия, поэтому они частенько выходят сухими из воды.
– Нет! – с серьезным видом возразила Мияко. – У кошек впрямь несколько жизней, и они могут перемещаться между мирами живых и мертвых.
Я угукнул чисто для проформы, гадая, почему ей это так принципиально, хотя сам умилялся ее серьезности.
– Идем обратно?
Мияко кивнула.
На миг я отрешился от случившегося между нами. Напевая, Мияко понесла котенка к себе на квартиру, я раскрыл над ними зонт из прозрачного пластика, наши шаги звучали в унисон.
– Как думаешь, где сейчас Тама? – спросила Фуми-нэ, продолжая разглядывать картину с кошкой.
– Наверное, у матери Мияко, – ответил я. – Мияко говорила, что если домовладелец узнает про кошку и пригрозит выселением, она отвезет Таму туда.
– Тама наверняка скучает по Мияко.
– Мы все скучаем, так ведь? – спросил я, и Фуми-нэ заплакала. Я протянул сестре руку, помогая подняться: – Пойдем домой, на улице темнеет. Или ты хочешь еще поработать?
Фуми-нэ вытерла слезы:
– Нет, пошли домой.
Мы закрыли студию и зашагали по тихой улице, держась за руки. Фуми-нэ сказала, что не желает садиться на автобус.
– Не будем спешить! – попросила она, и я согласно угукнул.
Спорить не хотелось, хотя вечер был холодный и ветреный. Я предложил Фуми-нэ свой пиджак, но она отказалась.
– Не настолько разные у нас тела, – проговорила она. – Миндальничать ни к чему.
Больно такое выслушивать, но подходящий ответ не придумался.
– У тебя
Тама(ян.) – драгоценность, жемчужина.
