по любимому лицу, поняла, что ее дух улетел к любимой половинке, которая уже, наверное, заждалась у Темных врат. Пройдя их вместе, они обретут покой и надежду на второе рождение, если я справлюсь со своей задачей.
Тело и душу рвала на части дикая боль. Не только моя, но и всех, кто окружал меня в этот момент. Ведь теперь я – чувствующая, я – хранящая, я – проводник во время слияния и духовная сестра каждого стерха. Как только дух матери покинул ее тело, я заняла ее место – такова моя судьба и предназначение, и мой долг следующей хранительницы двуликих стерхов. Надеюсь, не последней!
Я поднялась на ноги и словно видела страшный сон, но не могла проснуться, смотрела, как женщины, сотни женщин, падали, сраженные невидимой силой, а те, которые сидели в повозках, заваливались на бок и соединяли свой последний вздох с криком тоски и боли. Прощались с еще живыми и возвещали своих погибших мужей, ушедших с поля битвы к темным пределам, что спешат к ним на встречу. Дети выли от страха и непонимания того, что творится вокруг, а мужчины… Оставшиеся в живых мужчины с каждым новым предсмертным женским криком все больше мрачнели и сутулились под тяжелой ношей бытия, в полной мере осознавая, что они теперь за все в ответе, проводив близких, родных, боевых друзей. За еще живых и уже мертвых, за осиротевших детей, за их светлое будущее. А это будущее тонкой, призрачной дымкой таяло на глазах, истончаясь и сверкая прорехами неопределенности.
Страх, ужас и дикая боль терзали мою осиротевшую душу и слабеющее от горя тело. Я бы не смогла справиться со всем этим, если бы не спасительное свойство сознания, благодаря которому отстранилась от беснующейся вокруг реальности. Хотя в памяти все четко откладывалось, каждая смерть, каждый стон, не пропуская ни единой мелочи, чтобы потом годами не давать забыть, а ночами – спокойно спать. Чтобы исполнить данное матери обещание сохранить свой народ, чувство долга и ответственность отгородили меня от надвигающегося безумия.
Оставшимся в живых я, наверное, казалась каменным изваянием, но саму себя ощущала несчастной маленькой девочкой, глубоко внутри у которой бьется в ужасе мой дух и скулит от страха моя животная половина. Словно в клетке, без надежды обрести свободу. Боль, терзавшая меня, вскоре закончилась, хотя мне показалось, в тот момент, когда она утихла, оставив после себя выжженную пустошь, – прошла вечность. Я смогла прийти в себя еще через пару мгновений, когда сознание, наконец, решилось вернуться назад и осмыслить то, что творилось вокруг меня.
Оглушающая тишина и редкие всхлипы, доносящиеся с повозок. И глаза, наполненные болью от чудовищных потерь и страхом перед неизвестностью. Множество глаз, обращенных на меня и ждущих хоть какого-нибудь решения. Меня к этому готовили, я должна, но оказалась абсолютно не готовой к тому, что мне пришлось дальше делать. Принять ответственность за столькие жизни.
Мужчины, рассредоточенные вокруг обоза, женщины, пытавшиеся собрать теперь уже сирот вокруг себя, и множество трупов,
