пригодной для корма. Больше мусолили, чем ели. Люди питались немногим лучше. Ходили по полям, собирая неубранные колоски и мерзлую картошку. Выручала соя, при уборке которой с осени оставались стручки, не срезанные комбайном. Хлеба колхозникам выдавали по четыреста граммов на трудодень, но его готовили из теста напополам с травяными отрубями, от которых у людей часто отнимались ноги. Неправильную траву подбавляли в хлеб пекари, не ту, какую подбирала Бобка.
Однажды Давид тоже остался лежать в поле в конце дня, когда овцы, не дождавшись команды, оставили его одного, без всякой помощи, и сами ушли в загон. Чабана спасла Прасковья, встретившая отару без ее овечьего начальства. Давид все же сумел сохранить в оскудевшем хозяйстве корову Милку, хотя за зиму пришлось снять на корм солому с сарая, а Милка сохраняла семью, поддерживая ее молоком. На дворе оставались с десяток кур-несушек, три гуся да верная собака Бобка. Такое середняцкое хозяйство.
Из письма Давида Васильевича сыну Ивану:
«Здравствуй, дорогой сын. Во-первых, сообщаю, что мы живем ноне так. После твоего отъезда я сильно болел, дней 16. Потом начал понемногу исправляться, и 10 сентября дали коров, начал их пасти, и хворал, и пас до снегу… Потом красил ж.-д. бараки: пол и окна, а здоровье похужало, грыжа много хуже стала… Маманя нянчит внучку Валю, она пока не ходит самостоятельно… Ванюшу (брата. – Ред.) перевели со слесаря на ремонт в казармах, ходит на работу за 6 км…»
Ретивые исполнители коллективизации довели процесс раскулачивания до раскрестьянивания. В считаные годы земледелие лишилось прежней моральной ценности. Кошмарное наводнение 1929 года, которое привело к разорению амурчан, проявивших бессилие перед стихией, властями было использовано для ускоренного проведения коллективизации. Крестьяне, свыкшиеся с общиной, поначалу поверили колхозному раю – кто бы сомневался в преимуществах коллективного ведения хозяйства над единоличным, – однако новоиспеченных колхозников ждало разочарование. Не теми методами и руками возводилось новое дело. Докатились до введения продовольственных карточек.
Начались волнения и протесты. В апреле тридцатого года, через шесть лет после Зазейского, вспыхнул Зейский мятеж. В газете «Правда» появилась статья вождя «Головокружение от успехов», списавшего насильственные меры коллективизации на местных исполнителей. Амурская областная партийная конференция приняла статью о перегибах к исполнению. Растерявшиеся власти дали разрешение на выход из колхозов, число которых заметно поубавилось. Но то были лишь цветочки, а ягодки ждали впереди.
Наметившийся спад колхозного движения совершенно не устраивал его организаторов и вдохновителей, взявших курс на сверхбыструю индустриализацию страны за счет выжимания соков из села. Зерно оставалось главной статьей государственного дохода и средством удержания власти. Поступила команда к решительному наступлению на крестьянские бастионы. Весной
