различные игрушки из дерева.
– Я так понимаю, вы времени зря не теряли, – заметила девочка.
– Да, – потёр руки от холода Костя, – мы пойдём в хату.
– Хорошо, – кивнула Катя и спустилась вниз.
«Столько надо идти до реки…» – грустно подумала она и отправилась в путь.
По дороге из деревни девочка встретила тётю Валю и поздоровалась, но сутулая женщина с растрёпанными седыми волосами прошла мимо. Катя совсем не удивилась. У тёти Вали умер муж и трое детей, двое старших сыновей были убиты на фронте, а третья ещё крохой отправилась на тот свет из‑за пропажи у матери молока. Женщина с тех пор молчит, потеряв последнего из родных. Катя подошла к будке, где был привязан рыжий пёс Пират. Он радостно кинулся к девочке и встал на задние лапы, натянув верёвку. Животному было четыре года и все его любили за весёлый нрав. Он играл с детьми, никогда не кусался и всегда встречал каждого с диким восторгом. Хозяин его сейчас воюет на фронте, поэтому животное осталось на попечение всему селу. Он никогда не оставался голодным: кто‑нибудь, да приносил кусочек хлеба или наливал в железную миску похлёбку, приготовленную из остатков еды. Собака очень этому радовалась.
– Пират! – гладила собаку Катя. – Тяжело тебе, милый? Тяжело?
Пират взял в зубы часть верёвки, затем бросил её и снова подбежал к девочке.
– Я понимаю, понимаю, – чесала ему шею Катя. – Я бы с радостью тебя отвязала, но немцы не хотят, чтобы ты гулял на свободе. Понимаешь, родной?
С этими словами она встала и взяла ведро. Пёс сразу заскулил, стал переворачиваться на спину, изгибаться, прыгать, но ей нужно было идти. Выйдя в поле, девочка ощутила частичную свободу от оккупантов. Но это было ложное чувство. Никуда она не денется от них. Грустно вздохнув, Катя оглянулась на родное село и пошагала к лесу.
* * *
– Потом к нам подошёл дядя Игорь и отдал Коле Туку, – рассказывал Костя о их похождениях на улице.
– Туку? – поставила на стол кипяток Анна.
– Он её так назвал, – сделал глоток Сева. – Коль, как лошадку зовут? – повернулся он к младшему брату.
– Тука, – стучал игрушкой по столу тот.
– Ты мой хороший, – поцеловала его голову женщина. – Спасибо, что взяли его с собой.
Тут в дом вбежал запыхавшийся немец и, отдышавшись после бега, обратился к своим на их языке. Он проговорил что‑то очень быстро, но взволнованно и эмоционально. Фрицы быстро вскочили с лавки и стали громко о чём‑то спорить. Они восклицали и явно нервничали. После не очень длинного разговора, все поспешно вышли из дома, оставив женщину с детьми одну.
– Мама! – подбежал к Анне Коля. – Что происходит?
– Не знаю, мой хороший, – вздохнула тяжело та и обняла сыновей, – не знаю.
* * *
В это время Катя пробиралась по лесу и пела:
– Расцветали… – она спрыгнула с бревна, – яблони и груши. Поднялись… – девочка убрала ветку, – туманы над рекой. Выходила на берег Катюша. На высокий…
