иногда: сколько волка ни корми, а он в лес смотрит, намекая на характер Михаила. Илья не обижался, но поступал по-своему. Отец терпеливо ждал, когда тот «отбесится», но сегодня, судя по его виду, терпению пришел конец. И было кое-что еще, Илья помнил, что подобное доводилось видеть раз или два в жизни: когда Макс с медалью закончил школу, а потом получил это самое повышение. Тогда отец смотрел точно так же, как и сейчас, и Илья без труда угадывал его мысль: «мой-то молодец, смог, а этот…». Мой и не мой, чужой – от осознания собственной никому ненужности стало холодно и мерзко, точно снова оказался в «обезьяннике». Отец поспешно отвел взгляд, что-то негромко сказал Максу, тот прибавил газ, и «бмв» только что не полетел над дорогой, как в том анекдоте.
На даче ждал накрытый стол, почти нетронутый, открыть успели лишь коньяк – отец пил только его, и то, когда случался повод. Как сегодня, например, но торжество получилось скомканным. Илья умылся, кое-как привел в порядок одежду, и сел за стол, Макс налил отцу коньяк, брату водки, и только занес бутылку над своей рюмкой, как отец сказал:
– Погоди, успеешь.
Бросил на стол телефон, документы и кошелек Ильи, тот рассовал все по карманам, проверив сначала наличность. Все на месте, даже карточка злосчастная, даже странно. То ли менты теперь порядочные пошли, то ли отец постарался. Второе, скорее, он в их городке всех знает, с кем-то служил, с кем-то водку пил, с кем-то работал, и так далее. Вот и разгадка.
Илья поднял рюмку, пробормотал что-то вроде поздравления, отец ухмыльнулся, чокнулся со стаканом минералки, что держал Макс, потом, точно нехотя, с Ильей. Выпили, закусили, потом выпили еще, уже без тоста, сидели молча, и обстановка была как на поминках. Макс пытался что-то говорить о своей работе, но не чувствуя поддержки, замолк, и принялся грызть яблоко. Илья посмотрел в рюмку, уже четвертую или пятую по счету, глянул на отца, и выпил водку залпом.
– Закусывать надо, – подал голос Макс, расправляясь с яблоком. Илья кивнул, и налил себе еще. Отец молчал, брат тоже, в комнате стало очень тепло, занавески на окнах двигались точно от ветра, голова немного кружилась. Илья потянулся за бутылкой, и отец не остановил его, спросил, глядя, как «приемыш» надирается в одно лицо:
– Дальше что делать будешь?
Вопрос не содержал в себе подвоха, и Илья честно ответил:
– Просплюсь, и на работу пойду. А что?
Отец одобряюще кивнул, глянул на Макса: оцени, мол, какой у тебя брат сознательный. Илья на это внимания не обратил, занятый мыслью – допить все, что осталось в бутылке, разом, или растянуть на два захода.
– Молодец, – отозвался Макс, – уважаю. А как на работу поедешь?
Илья сник, сжал в пальцах рюмку. Сказать было нечего, «тойота» разбита в хлам, а денег нет, и не предвидится. Нет, предвидится, но зарплата в следующем месяце, а она небольшая, на ремонт не хватит.
– На работу он пойдет, – сказал отец, – гляньте на него. Работничек… До старости будешь в
