называется…
– Хорошо прячущиеся ящерицы? – усмехнулся Элл.
Я посмотрел на него, как на дебила, но не стал раскрывать все карты. Пусть живет с этим. Я лишь сказал, что их племя носит название «невидимые охотники».
Мы заехали в деревушку, полную ярких огней от керосиновых ламп, свисавших с крылечных навесов. Я насчитал семь одноэтажных деревянных строений. Не густо, но что-то. В центре так называемой улицы, вдоль которой и стояли дома, творился кутеж. Пара десятков пьяных путешественников, охотников, купцов и прочих торгашей орали песни, плясали и пили. Мы остановились, спешились, оставив О’Блика с Гимли. Старик не горел желанием идти в люди. Дикобразы привязали лошадей, а мы с Брэдли решили пройтись по улице, полной пьяного сального отребья.
– Куда пойдем? – спросил Брэдли.
– Понятия не имею. Ты что-то говорил про Литла Черча.
– Предлагаешь поискать его?
– Да!
– Не лучшая идея, – сказал он, нырнул в толпу и начал плясать.
Элл и Стил кинулись за ним в пляс. На их изысканных рожах было написано, что они только этого и хотели. Брэдли через танцы под быструю мелодию скрипки знакомился с людьми, что-то обсуждал с ними и строил из себя свойского парня. Я стоял в стороне и остерегался контакта с недалекими.
Когда ко мне подошла особа в пышном белом платье и в кружевной шляпке, из-под которой свисали две белые косы, я немного опешил. Она была пьяна, как и все в фактории. Спросила, откуда я, а я недружелюбно ответил, что из Бронса, отступил на пару шагов вбок и отвернулся. Она снова, как приставучая гусеница, подползла и сказала:
– Я Эвелин. Не хочешь отдохнуть?
– Мне не нужны проблемы с Эвелинами, – ответил я. – И вообще, предпочитаю отдыхать один!
Она снова что-то буркнула на своем алкогольском языке, но я уже не слушал. К тому времени Брэдли вытащил какого-то мужика из толпы и подвел ко мне. Тот выглядел лучше, чем остальные, что судорожно тряслись под музыку. У толстяка хоть жилетка была чиста, брюки не выглядели грязными и монокль на левом глазу говорил о его нормальном восприятии действительности.
– Это Генри, – сказал Брэдли. – Он знает Черча.
– И что? Мне ваш Черч, как мыло в печке! – сказал я.
– Мистер Черч сейчас в отъезде, – заговорил усатый толстяк Генри. – Приедет через пару дней. А по какому вопросу вы к нему?
– Я к нему ни по какому вопросу! – ответил я. – Здесь есть врач?
– Конечно! – сказал он так, будто сам таковым является. – Кого лечить?
Я указал на телегу и сказал, что там лежит парень, которому нужна помощь. После добавил, что ночлег бы не помешал.
– И еда, – добавил Брэдли.
Генри заявил, что незнакомцев не впускает на ночлег просто так. И по его же заверению все комнаты были забиты. Конечно, мы могли переночевать и в повозке, но с Гимли нужно было что-то делать. Я не знаю, сколько он мог еще продержаться, и жив ли он вообще. Когда мы уходили, он не двигался,
