Парень дело говорит. Все равно умирать. Так что, на потеху богам? Чтобы они смотрели и смеялись? Так уж лучше в борьбе за мечту, чем изнеможения упасть к ее ногам. Я хочу так же, как философ, гордо стоять перед ней и смотреть в глаза. Как равный. И пусть после этого делают, что хотят.
Безымянный медленно поднялся, опираясь спиной о стену, ноги как деревянные костыли, не слушались его воли. Такое ощущение, что приходилось учиться заново ходить. Вилет хотел было помочь.
– Помочь что? Ты хоть скажи? А, глупо, извини, как-то само вырвалось, – сконфуженно пробормотал Вилет, встретившись взглядом.
Безымянный отмахнулся. Неуверенные шаги до стола дались тяжело, пришлось опереться о стол. Лежавшие на столе камни разных размеров закачались от его толчка, стол заскрипел. Вилет встал и направился к нему. Тело слушалось с трудом, видимо в результате вмешательства богини. Контроль над движениями возвращался, но ноги и руки были ватными. С третьего раза пальцы смогли сжать камень надежно, чтобы не уронить по дороге. Неуверенными дергаными движениями проковылял к стене, уперся в нее плечом, отдыхая и пытаясь справиться с тошнотой. Собравшись с силами, с неимоверным трудом, стал писать на стене, несколько раз проводя каждую линию, чтобы оставить след.
Вилет и другие рабы смотрели на него, на рваные движения, скособоченное тело. Щербатый раб сказал:
– Хватит писать, философ. Ты уже лишился языка. А так лишишься рук!
Но он писал, писал, превозмогая немощь и неверие окружащих. И почему-то с каждым движением ему становилось легче.
– Так, отлично. А что здесь написано? – спросил щербатый. – Мы же читать не умеем.
– Здесь написано “Свобода – внутри”, – ответил один из рабов.
– Тьфу, – сплюнул щербатый. – И что это? Помогло ему там, с богиней? Как был рабом, так и остался. Только уже без языка.
– Он единственный, кто выступил против. Никто из вас, считающих себя мужиками, и слова поперек не сказал, – ответил ему Вилет. Некоторые рабы кивнули.
– А он сказал! Хорош, герой. Только теперь вечно будет молчать. А теперь может и рук лишится, или жизни, если богиня узнает.
– Может она его убьет. Но умрет он свободным, единственным из рабов, кого она не смогла сломать. А ты внутри раб. И таким останешься. Что бы ты ни делал, твои мысли и твое тело принадлежат ей, а не тебе. – Вилет зло смотрел на щербатого, больше показывающего уверенность, чем реально чувствующего ее.
Несколько рабов посмотрели на Безымянного и кивнули. И сразу прошла боль, усталость, а тело вернуло подвижность. Уже без труда он смог улыбнуться. И голос его прозвучал не изо рта, а в душах поверивших в него людей “Боль и страдания соединили вас, некогда разных, в единое. Вы стоите здесь передо мной – равные среди равных, ни господ ни рабов. В единстве сила ваша. И где хотя бы двое или трое соберутся с именем моим, там и я буду среди них. Равный среди равных”.
Глава 7. Вера
Безымянный шел по коридору виллы, звеня
