ассоциативное расстройство личности, – сочувственно произнес Триста тридцать.
– Я расскажу вам правду! – Двести шесть – пять оскалился. – Ракс манипулируют реальностями, они заставили нас принять симбионтов, сдерживая нашу свободную волю! Потому что иначе мы… мы…
– Продолжайте… – кивнул Триста тридцать.
– Мы выше всех! Мы уничтожили бы чужие формы жизни!
Триста тридцать посмотрел на Ксению, кивнул:
– Очень хорошо, что вы меня вызвали. Обычно агрессия наступает через несколько месяцев после жизни без симбионта, и пациент успевает сам осознать тяжесть своего состояния, но в редких случаях…
– Твари! – закричал Двести шесть – пять и рывком поднял над головой стул с явным намерением обрушить его на контейнер с симбионтом.
Но не успел. Триста тридцать метнулся вперед и нанес серию ударов в корпус соотечественника. Двести шесть – пять сумел ударить его стулом, но психотерапевт словно и не почувствовал. Еще один безжалостный хук в челюсть Двести шесть – пять, и ноги обезумевшего феольца подкосились. Он рухнул на пол.
– Прошу прощения за эту отвратительную сцену, – сказал Триста тридцать, растирая кулак. – Распад личности прогрессирует стремительно, очевидно, что мое появление послужило спусковым механизмом… но, к счастью, эта патология излечима.
Он взял контейнер и стал откручивать крышку.
– А вы горазды подраться, доктор, – сказал Соколовский одобрительно. – В молодости я тоже… эх…
– Врач всегда должен быть в хорошей физической форме, – с улыбкой ответил ему Триста тридцать. – Особенно психотерапевт. Вас не затруднит ассистировать мне?
– Охотно. – Соколовский с опаской приблизился к сраженному феольцу. – А что требуется?
– Подержите ему голову. Бережно.
Надев на одну руку пластиковую перчатку, Триста тридцать присел над телом соплеменника. Извлек слабо шевелящегося червя. Поднес его к своему лицу. Его собственный симбионт высунулся из черепного канала, словно каким-то образом собирался общаться с червем без хозяина.
А может быть, они и впрямь общались?
Потом Триста тридцать нежно опустил червя на лоб Двести шесть – пять. Симбионт зашевелился – и, пятясь, стал заползать в отверстие.
– Не правда ли, замечательно, коллега? – спросил Соколовского Триста тридцать.
– Очень познавательно, – сдержанно ответил Лев.
Врачи отошли от неподвижного пациента.
Повисла тишина. Лючия вдруг издала сдавленный звук, закрыла ладонью рот и выбежала из кают-компании. Тедди, после секундного колебания, последовал за ней.
– Дети – они такие чувствительные… – вздохнул Триста тридцать.
Двести шесть – пять приподнял голову. Обвел присутствующих мутным взглядом. Уставился на Триста тридцать. Тот ждал, улыбаясь.
– Простите, –
