печаль, скорбь, ну что я вам буду говорить!.. Убить, чтобы занять? Нет, это представляется мне совершенно невозможным, тем более когда идет речь о женщине… А с другой стороны вы подойти не пробовали?
– Это с какой же? – насторожился Кучкин и даже привстал в убаюкивающем кресле.
– В том смысле, что Танечка оказалась, как это часто происходит в нашей современной жизни, случайной жертвой? Причем я передаю вам чужие слова, которые слышал во время похорон. Ну что главной жертвой был избран ее муж – крупный чиновник из Московской мэрии? Разве такая версия, как вы изволили заметить, вам не подходит? А что, ведь она более жизненна, если хотите!
– У нас имеется такая версия, она также в работе.
– Тогда, если позволите, еще вопрос?
– Пожалуйста, я для этого, собственно, и напросился к вам, уважаемый Василий Наумович.
– Вот вы сказали, что беседовали уже с рядом лиц. Не назовете ли мне фамилии?
– А вам зачем? – улыбнулся Кучкин.
– Для уяснения степени достоверности полученной вами информации.
– Ну вот сегодня я беседовал с господином Рассельским – это сотрудник Артемовой, очень переживавший ее безвременный уход из жизни. Имел я неоднократные встречи и с доктором Барановым, – возможно, вы тоже наслышаны о нем. И кстати, оба они о вас отзываются исключительно в превосходной степени.
– Они сами назвали мою фамилию?
– Нет, Рассельский просто ответил на мой вопрос относительно вас.
– А ваш интерес ко мне чем был вызван, позвольте спросить?
Кучкин несколько напряженно рассмеялся и на непонимающий взгляд профессора пояснил:
– Я пришел вас расспрашивать, а получается все наоборот. Но я скажу. Вашу фамилию в разговоре со мной, когда речь зашла о возможных претендентах на пост главного врача и соответственно главного окружного нарколога, назвал мне среди других именно доктор Баранов.
– Я понимаю, мой настойчивый интерес может показаться вам странным, молодой человек, вы уж извините меня, старика, за столь вольное к вам обращение, но мне было бы чрезвычайно любопытно, в каком контексте прозвучала в его устах моя фамилия? Это, надеюсь, не служебная тайна?
– Никакой тайны. Мы говорили о том, кто мог бы оказаться заинтересованным в уходе Артемовой. А лично о вас Барановым было сказано, что вы, разумеется, не можете проявить такую заинтересованность, ибо для этого поста вы не очень, скажем так, уже подходите по возрасту. Зато Рассельский, этот, наоборот, уверен, насколько я его понял, что возраст не помеха, а такая голова, как ваша, может оказаться незаменимой в кабинете главного врача его клиники. Вот и пойми их…
– Стало быть, Баранов… – задумчиво проговорил Василий Наумович. – И с чего это он вдруг? Загадка…
– Может быть, вам немного подскажет информация о том, что спустя четыре дня после гибели Артемовой точно такой
