style="font-size:15px;"> – Ну… – попытался оправдать его дворецкий.
Из кухни вылетела стремительно, не обращая внимания на удивление оборотницы: «Настоящая леди с принципами?» и обреченное Гансово: «Как видите, да».
Столовая, кабинет, библиотека, хозяйская спальня… я напугала горничных, но не нашла профессора и, кипя негодованием, влетела в свою комнату и обнаружила его у двери в мою гардеробную.
– А вот и вы! – улыбнулся Лесски, поправив и без того идеально завязанный шейный платок. – Я уж боялся уйти, не застав вас сегодня…
Еле сдержалась, не хлопнула дверью и не потянулась за статуэткой, стоящей на каминной полке. Сцепила руки перед собой, попыталась улыбнуться, но, видимо, на моем лице крупными буквами было написано, что пришла я отнюдь не с миром. И девятый стер улыбку с лица, спросил:
– Ирэна, что-то случилось?
– Вы! – судорожный вдох и почти правда: – Ничтожнейший человек. Беспринципный, бессовестный, бессердечный и безответственный женоненавистник!
– Ирэна, что происходит? – спросил профессор с недоумением.
– Объяснение! – зло выдохнула я, сжимая кулаки и пряча их в складках платья. – Вы использовали меня, чтобы спасти свою шкуру в первое же утро. Но пальца о палец не ударили, чтобы позаботиться о моей репутации!
– Не понимаю…
– Конечно нет! – прошипела, сделав шаг навстречу. – Я сама только сейчас осознала причину холодного поведения всех служащих этого дома! Вы построили портал в мою комнату, – еще шаг, – пропитали одежду своим запахом, – еще один крохотный, – и ничего, ничегошеньки не объяснили людям!
Я остановилась напротив Лесски, гневно глядя в его светлые глаза и мечтая растерзать, а он опять пошутить вздумал.
– Из людей здесь только кучер, я, вы и Ганс… и надо заметить, последний является человеком лишь наполовину. – На лице девятого расцвела улыбка. – Так о ком речь сейчас?
Это немыслимо!
Отзываясь на мой гнев, воздушные потоки взбунтовались, закручиваясь спиралями, и все предметы в комнате задребезжали, заходили ходуном, заскрипели протяжно.
– Простите, поправочка. О нелюдях! – И, не давая ему вставить и слова, воскликнула: – Вы хоть представляете, что они обо мне подумали, учуяв ваш запах на мне?! На моей одежде… А ведь я служкой назначена на четыре года, служкой. Ну, соображения какие-нибудь есть?
– А… – догадливо протянул он, словно бы только что понял великую тайну Вселенной, но, взглянув в мои глаза, осекся: – Ой.
– И это все, что вы можете сказать?!
На мгновение в комнате все остановилось, воздух замер, удерживая сорванные предметы на весу, ожидая ответа.
Но девятый произнес лишь: «Я…» – и замолчал, эгоист.
– Просто превосходно…
Шмыгнув носом, я преодолела оставшиеся шаги до ванной комнаты и закрылась там. Потоки стихии угомонились,
