они смущенно замолчали.
– Добрый день, разрешите присоединиться… – и, услышав «да-да!» от одного и «присаживайтесь…» от другого, с улыбкой добавила: – К обсуждаемой теме.
Лесски, поднявшийся, чтобы помочь мне занять свободное место, удивленно застыл:
– Зачем?
– Леди интересно, – ответил за меня дворецкий и, отодвинув стул, галантно помог мне сесть. – Мы только «за»!
Отвечает за двоих, удивительное панибратство с хозяином дома, а слуг при этом он считает неровней. Исключением стала я. И с чего бы это?
– Благодарю. – Спина ровная, руки на коленях, взгляд сияющий. Я улыбалась, не обращая внимания на возникшую за столом тишину.
– Может, чаю? – спохватился Ганс. – Вам с молоком или без?
– Без, спасибо. – Взяв чашку, спросила: – Так что вы обсуждали?
– Прибор, – пробурчал девятый, пряча взгляд на дне чашки.
– Какой? – не поленилась я задать встречный вопрос.
– Сложный.
И опять сухой ответ. Если бы мы говорили в другое время, я бы промолчала, но сегодня, в этот чудесный безоблачный зимний день, его нежелание говорить меня ничуть не задело.
– Магтехновинку или последнее улучшение старой?
– Новинку. – Кажется, в голосе правообладателя появилось раздражение. И с чего бы это?
– Новинками этого года стали: пятновыводитель, запечатлитель и эварсоп для докторов, – блеснула я осведомленностью и благодушно вопросила, помешивая чай: – Что обсуждаете вы?
Со стороны вся ситуация выглядела смешно и обыденно: маленькая девочка ворвалась на территорию взрослых мужчин. Но те держатся обособленно в стороне и продолжают с серьезным лицом лепить куличики. Вернее сказать, профессор все еще лепил, то есть чертил что-то в блокноте, а Ганс отстранился, с интересом переводя взгляд с него на меня. Истинный огневик – ждет, когда ситуация станет погорячее, чтобы вступить в диалог.
Молчание затягивалось.
– А я все еще жду ответа, – произнесла нараспев и улыбнулась. – Так над чем вы работаете?
Мужчины обменялись взглядами, и девятый сдался, предъявив свои «куличики». Он показал мне блокнот, поясняя:
– Совершенствуем запечатлитель. – И глядя в сторону: – У него слишком громкий звук.
Я вспомнила свою попытку фиксации портрета на слайд и озвучила собственное замечание:
– Это не самая большая проблема аппарата. Вы видели его вспышку? Она ослепляет человека и портит красящий слой картин! Право слово, в борьбе за улучшение первым делом стоит ослабить именно ее.
Лесски молчал, и взгляд его, направленный исключительно на меня, весьма настораживал. Неужели он увидел нанесенный портрету урон? Если так, я пропала.
– Вспышку? –
