ей сказал: устроишься на работу, оплатишь свою страховку – и получай права, – сердито объяснил я. – А то стоит ей получить права, и страховая компания тут же впишет ее в мой полис. Неважно, пущу я ее за руль своего пикапа или нет. Просто потому, что мы живем под одной крышей. А это почти тысяча долларов.
– Харли, – она засмеялась и коснулась моего плеча, – ты замечательный.
Не знаю, что она имела в виду, но вся моя злость сразу испарилась, во рту пересохло.
– Ты стал настоящим хозяином, главой семейства. – Она по-прежнему улыбалась. – Эсме пристает ко мне, чтобы опять пригласить Джоди на обед. Как насчет понедельника? Удобно тебе?
В понедельник у Джоди дежурство по кухне, но уж залить хлопья молоком мы и сами как-нибудь сможем.
– Конечно, – сказал я.
Она положила в тележку банку с ростками бамбука и сушеные грибы. Я, наверное, совсем глупо на нее пялился, потому что она опять улыбнулась и принялась объяснять, что собирается приготовить острый и кислый суп.
– Ты любишь китайскую кухню? – Голос такой искренний, теплый.
– Да.
Я представил себе, будто она записывает мои ответы, чтобы потом вспоминать и любовно перечитывать.
– У меня масса рецептов. Попрошу Джоди занести тебе парочку.
Она заправила за ухо выбившуюся каштановую прядь. Волосы она собирает и закалывает сзади, но они такие своенравные, что обычно она выглядит слегка растрепанной.
– Люблю ходить за покупками поздно вечером, – сказала она и как будто сама удивилась своим словам.
– Почему?
– Никаких детей. Оставляю их дома с Брэдом.
– Ну да.
Она опять улыбнулась мне, стиснула руки, прижала их к груди, словно просила о чем-то. Затем медленно раскрыла ладони – точно веер распахнулся.
– Лучшее время, чтобы пройтись по магазину. Народу никого. Самый спокойный час за всю неделю. – Она пробежала глазами по полкам, на лице ее было благоговение, будто за товарами она видела шедевры искусства. – Господи, звучит жалко. Можно подумать, что обычно я прихожу в магазин потолкаться.
– Ну не так жалко, как работать в этом магазине, – сказал я.
Улыбка внезапно исчезла с ее лица, оно сделалось печальным, куда более знакомое мне выражение. Как быстро у этой женщины меняется настроение! Руки поникли, точно увядшие цветы, она рывком сунула их в карманы джинсов.
– Да, это звучит жалко, – повторила она потускневшим голосом. – Мне пора. Если меня долго не будет, Брэд разозлится и мой одинокий поход потеряет всякий смысл.
– Конечно, – кивнул я.
– Не забудь дать Джоди записку в понедельник, чтобы она могла выйти из автобуса вместе с Эсме.
– Ладно.
– Пока, – сказала она.
– Пока.
Поразительно, как неожиданно она переменилась. Я-то думал, только дети так себя ведут. То безумная радость, то вдруг вселенская печаль из-за какой-то безделицы, на которую
