не глянь, стрельцам платят вдвое меньше, чем пехотинцам. Дескать, у стрельца меньше возможности погибнуть. А сколько они пользы приносят, сколько жизней пехотинцев спасают своими стрелами, этого никто учитывать не желает. Только мы одни и умеем их ценить. Даже Карл, при всех своих полководческих талантах, не слишком понимает, что стрельцы могут сделать… Мой пример его пока не убеждает. И не было пока возможности доказать так, чтобы он сам увидел. Как, например, от данов мы отбивались, когда ты в Хаммабурге на турнире был. Тогда стрельцы все дело сделали.
– А где ты думаешь денег найти? Я и без того скребу по всем карманам – своим и чужим…
– Вот об этом и стоит подумать… Если не будем думать, дело не продвинется. Может быть, на бояр новый налог наложить? Что на это скажешь, княже?
Годослав покачал головой и вздохнул.
– Взвоют, озвереют… А потом налог на простой люд переложат. И народ будет против меня. А я с народом ссориться не хочу. Это для меня большая сподрука против бояр.
– Собака лает, войско идёт… Мы их сможем быстро утихомирить, если будем действовать правильно и жёстко…
– Всё бы так, но мне их поддержка пока ещё нужна. Полная… У них, у вместе взятых, дружинников столько же, сколько сейчас у меня. И без них я ни в одной войне обойтись не смогу. Или ты желаешь мне участи герцога Тассилона?..
– Тогда, – вздохнул князь-воевода, – я вижу единственный возможный выход – опять с руянцами говорить… Руян – дно золотое… И надо как-то приспособиться, чтобы нам самим на это дно нырять. Туда бы вообще человека поставить, чтоб островом от твоего имени правил, и налог побольше собирал… Хорошего крепкого воеводу… Ещё лучше, кого-то из младших князей, как раньше, при дедах было… А то, я подозреваю, давно уже половина мимо казны проходит. И через своего князя отправлять в походы викингов. Чтобы не храму доход давали, а княжеской казне.
– Нет у меня, к беде моей, такого надёжного под рукой, чтобы его можно было от других дел оторвать и посадить на Руяне. Даже для-ради собирания войска… Нет его просто, и всё… Младших князей я вынужден на границе с данами и с лютичами держать… И воевод толковых тоже…
– Князь Додон!.. Не всю же жизнь ему ногти свои обтачивать и перед зеркалом выряжаться… Надо и делом заниматься. Он давно, я слышал, власти хочет. Это уже шаг к власти… Поставить его над руянцами княжить…
– Ой, ли… – с заметным раздражением и откровенной неприязнью ответил Годослав. – Что-то ты в одну дуду с боярами запел… Они уже трижды ко мне с тем же делом обращались. Додона пристроить хотят в обмен на его подарки. Он их долго обхаживал с тем же делом, как мне докладывали. Теперь они меня обрабатывают. Тебе Додон подарков не слал?
– Не слал… Не успел ещё…
– Но ты верно заметил, что Додон давно к власти тянется. Как только из Византии вернулся,
