кто – после трудовой жизни. Смотрят развлекательные передачи, сериалы, ток-шоу. Прихлебывают чай с лимоном и сладкой ванильной булочкой, или что-то около этого, сообразно финансовым возможностям.
– И я иду домой, везу картошку. Глянь, целый мешок на санках.
– Что! – вскричал юноша. – Картошка!? В этом мешке у тебя картошка? Ты занята лишь тем, что везешь какую-то банальную картошку. Бог ты мой! Какая низость и пошлость! Какое убожество! Послушай, старый человек, в твои ли годы последние мгновения жизни тратить, понимай – губить, на какую-то обыденную картошку. Когда же думать о душе? Когда же насыщать жизнь вечным и прекрасным?… Брось немедленно эту дрянную картошку! Освободись от этих дурацких пут. Проклятый быт! Суета сует! «Суета житейская похищает душу человеческую…» Кабы ты знала, бабулечка, что это самый подлый и коварный враг. Под его сладкой приятельской личиной прячется ехидное чудище, похабное грязное вонючее, которое умерщвляет самую главную суть и превращает в тупое животное любого, кто поддался его наркотическим чарам…Старый человек, посмотри на чудный снег, на пленяющие тайной звезды, на искусственный свет рукотворных фонарей – скажи: зачем это? для чего? Зачем я, ты? Просто так, чей-то глупый каприз?
– Я не понимаю тебя, еще раз тебе говорю, – сказала старуха, взяла веревку, привязанную к санкам, напряглась и поволокла.
Юноша остался один. Было вновь досадно, обидно и горько. Он не высказал и крохотной доли того, что скопилось в душе, все эти ужасные и прекрасные смятения и волнения, предвкушения и предвосхищения. Единственный свидетель его спонтанного откровения оказался ужасно и убийственно чужим. Старуха уходила и сливалась со снегом.
«Я снова обманулся, – вновь обратился в тревожные думы юноша. – Опять неудача. Вторая за вечер. Выходит, я несчастный человек. Мудрые, впрочем, учили не унывать и не отчаиваться. Только вера в победу зиждет энергию, которая верно и неуклонно ведет к желанному счастью. Не беда, что моя далекая еще не познанная подруга не явилась. Не беда, что старуха не оказалась Костлявой. Почему бабулька и тьма-тьмущая подобных ей уверились, что так и надо так и должно быть: запрячься и тянуть вечную лямку обывательских забот и тягот. Она несчастнее меня. Да-да! Хотя бы тем, что, надрываясь, тащит картошку. Ей бы помог кто… Точно, следует немедленно ей помочь. Ура! Я бескорыстно помогу беспомощной слабой старушке и тем самым оправдаю сегодняшний день. Ибо день, прожитый во имя высшей идеи делать добро, благо, сделать хоть шаг в познании и утверждении нового, – есть первейшее условие моей душевной успокоенности, есть маленький кирпичик моего личного счастья. Счастья, когда целиком отдаешь себя, свое. Я хочу отдавать не жалея.
Итак, решено: старушка слаба и беспомощна, не встреть меня – её бы точно занесло снегом, беспощадным холодным снегом. Но я подоспел вовремя: я помогу несчастной болезной бабушке, чем спасу этот день, насытив его, облагородив добрым делом. Какая удача! Каждое мгновение посвящать
