телефонной компании.
– Судя по всему… – произнес Форд, – … в ткани пространства-времени… – произнес Форд, – … появились… – произнес Форд, – … очаги…
Артур тупо смотрел на отворот своего халата, сжимаемый пальцами Форда. Форд довел свою речь до конца, прежде чем Артур успел перейти от тупого взгляда к тупым замечаниям.
– … нестабильности… – завершил Форд.
– А, вот как, – сказал Артур.
– Да уж вот так, – подтвердил Форд.
Они стояли одни-одинешеньки на вершине утеса где-то на доисторической Земле и решительно смотрели друг другу в глаза.
– И что же с ней стало? – спросил Артур.
– Очаги нестабильности в ней возникли, – ответил Форд.
– На самом деле? – спросил Артур, ни на миг не отводя глаз от Форда.
– Вне всяких сомнений, – ответил Форд с не меньшей непреклонностью.
– Ну и хорошо, – сказал Артур.
– Теперь понял?
– Нет, – признался Артур.
Последовала немая сцена.
– Вот в чем беда с этим разговором, – заявил Артур после того, как озадаченность медленно, точно альпинист по трудному склону, вскарабкалась по его лицу и уселась на бровях, – он очень не похож на те, что мне приходилось вести в последнее время. Я уже пояснил, что в основном беседовал с деревьями. А это совсем другой коленкор. Если не считать разговоров с некоторыми дубами – этим хоть в лоб, хоть по лбу.
– Артур, – сказал Форд.
– Алло? Да? – пробормотал Артур.
– Просто прими на веру все, что я тебе скажу, и сразу все станет совсем, совсем ясно.
– Хм, что-то не верится.
Они уселись на камень и впали в глубокую задумчивость.
Форд вытащил свой субэфирный чуткомат. Прибор едва слышно жужжал, подмигивая крохотной тусклой лампочкой.
– Батарейка села? – поинтересовался Артур.
– Нет, – сказал Форд, – он чувствует мобильную аномалию в ткани пространства-времени, локальное возмущение, очаг нестабильности. Протечку. И это где-то недалеко.
– Где?
Слегка дрожащей рукой Форд очертил чуткоматом дугу в воздухе. Внезапно лампочка ярко вспыхнула.
– Вон там! – вскричал Форд, дико взмахнув рукой. – Вон за тем диваном!
Артур взглянул в указанную сторону. К его немалому удивлению, на поле перед ними находился мягкий диван, так называемый честерфильдский, обитый бархатом веселенького оттенка. Он уставился на диван умными глазами. В его голове родился целый рой глубокомысленных вопросов.
– Откуда на этом поле диван? – вскричал он.
– Я же сказал! – заорал Форд, вскочив на ноги. – Возмущения в континууме!
– А, это они мебельные магазины громят! – воскликнул Артур, с трудом вернувшись в вертикальное положение и – как он смел надеяться – в здравый рассудок.
– Артур! – заорал на него Форд. – Этот диван
