вас такое наказание, что будет хуже смерти. – И, произнеся эти жестокие и язвительные слова, коннетабль удалился, опасаясь хитростей и обманов, к коим охотно прибегают женщины в затруднительных случаях, и их никогда не поймать в ловушку, ибо они заранее, и денно и нощно, в одиночку или с подружками, обдумывают и изобретают на такой случай всяческие увёртки.
Немедля пошёл он допрашивать своих слуг, приводя их в ужас своим разгневанным грозным ликом, и все они отвечали ему, как Богу Отцу в Судный день, когда будет держать ответ каждый из нас. Никто из слуг и не подозревал, какая великая беда таилась под покровом кратких вопросов и коварных выпытываний их господина, но из всего, что было ими сказано, коннетабль мог сделать вывод, что ни один мужчина из обитателей дома тут не повинен ни сном ни духом; лишь один слуга, которому было поручено стеречь сад, хранил упорное молчание. Ничего от этого стража не выведав, коннетабль схватил мерзавца за горло и в ярости задушил его. И тогда коннетабль умозаключил, что непрошеный его помощник проникал в замок через сад, куда вёл с берега реки потайной ход. Тем, кто не знает расположения замка д’Арминьяков, мы сообщим, что он занимает обширную усадьбу по соседству с великолепными строениями дворца Сен-Поль. Позднее на том месте был возведён замок Лонгвиль. В то время, о коем идёт речь, жилище графа д’Арминьяка через монументальные каменные ворота имело выход на улицу Сент-Антуан; замок был отлично укреплён, и высокие стены ограды, тянувшиеся по берегу реки против Коровьего острова – там, где ныне находится пристань Грев, – были снабжены башнями. Всё это можно было видеть на рисунке, долгое время хранившемся у кардинала Дюпра{51}, королевского канцлера.
Коннетабль ломал себе голову; перебрав в уме все известные ему испытанные способы засады, он выбрал наконец наилучший из них и приспособил его столь умело к данному случаю, что обольститель неминуемо должен был попасться, как заяц в силок.
– Чёрт возьми! – воскликнул он. – Тот, кто наставил мне рога, теперь не вырвется из моих рук, и у меня ещё хватит времени поразмыслить, как расправиться с ним!
И бородатый, храбрый воин, не раз одерживавший верх над самим Жеаном Бесстрашным, обдумал порядок сражения, которое решил дать своему неведомому врагу.
Отобрав изрядное количество самых преданных и ловких стрелков, коннетабль разместил их внутри башен, выходивших к реке, и под угрозой жесточайшего наказания приказал стрелять без разбора в любого обитателя замка – за исключением своей супруги, – кто выйдет из садовой калитки и кто будет днём или ночью пропускать любовника через потайную дверь. Такие же распоряжения были отданы и тем людям графа, кто сторожил вход в замок со стороны улицы Сент-Антуан.
Слугам и даже капеллану было велено, под страхом смерти, не выходить никуда из жилищ своих. А поскольку с обоих флангов оборона замка поручена была стрелкам из личной охраны коннетабля, которым было приказано не спускать глаз с боковых улиц, то неведомому любовнику, наградившему коннетабля рогами, неминуемо предстояло быть схваченным
Дюпра Антуан (1463–1535) – канцлер (с 1515 г.) и кардинал (с 1527 г.). Уже при Людовике XII пользовался политическим влиянием и в 1507 году стал первым президентом парижского парламента. Герцогиня Ангулемская поручила ему воспитание своего сына, будущего короля Франциска I. Во время отсутствия Франциска I и его плена в 1526–1527 годах Дюпра вместе с герцогиней Ангулемской стоял во главе регентства.
