фольклора. Наш институт является центром всей литературной науки – этого нельзя забывать. ‹…› Я считаю, что наши коммунисты в отделе фольклора должны оказывать влияние, задавать тон – выступать. ‹…› Все ученые Института должны откликнуться на наши мероприятия. Азадовский очень повинен в канонизации Веселовского. Я считаю, что I томом о фольклористике Азадовский показал, как надо отвечать на критику, его работа в целом патриотическая, автор идет навстречу отечественному фольклору»[148].
По тому же вопросу выступила П. Г. Ширяева[149]:
«Обидно, что работа в секторе фольклора дана “на откуп” проф[ессору] Азадовскому. Нам надо изучать источники, которыми пользуется Азадовский, чтобы вести с ним борьбу, как с апологетом Веселовского. Заслуга Азадовского – в разработке проблем фольклоризма 60 гг. в трудах революционных демократов. Азадовский в своих работах к наследию Веселовского относится очень некритически. Мейлах хорошо здесь сказал о типе ученого. Вот ученый Азадовский так “тонко” и ловко обращается с источниками – точно в карты играет, что и уличить его нелегко в фактах, хотя работа в целом не пронизана марксистским методом, нет чувства и нового»[150].
Отдельным и наиболее важным эпизодом собрания было покаяние члена партбюро Пушкинского Дома В. А. Мануйлова:
«Мое выступление в Союзе писателей после выступления тов. Фадеева, конечно, было нелепо. Я поставил вопрос о наследии прошлого в области литературы и не осознал, совершив большую теоретическую и политическую ошибку, этим [sic!] самым, что нельзя с одинаковой меркой подходить к разному наследию. Субъективно я хотел выступить из побуждений патриотизма, говоря, что какая-то часть наследия Веселовского обогащает нашу науку, не учтя, что это как раз то наследие, от которого мы должны отказаться. Я совершенно не учел, что мое выступление получит такой резонанс, какой оно фактически получило. Я бы мог с Фадеевым поговорить в более узком кругу – это моя ошибка, которую я полностью признаю. Я ставил в виде вопроса, а прозвучало как возражение тов. Фадееву – присутствовавшие на этом собрании восприняли мое выступление как полемику с генеральным секретарем Союза Советских писателей, я не учел, что это было мнение партии и возражать было недопустимо, что сейчас и осознаю»[151].
Вслед за ним выступил А. С. Бушмин:
«Я присутствовал на докладе тов. Фадеева в Союзе писателей. Часть публики тогда явилась как на зрелище, и были разговоры о том, что тов. Фадееву будет дан “бой”. Эти слухи были даже у нас в институте. При такой обстановке выступление тов. Мануйлова с подготовленной аргументированной речью в защиту Веселовского – прозвучало очень плохо. На этот раз у Мануйлова не оказалось политического чутья и аплодировали Мануйлову даже те, кому не нужен Веселовский. Как хватило смелости у т. Мануйлова упрекнуть тов. Фадеева в том, что он не читал всего Веселовского. В этом я вижу академическую позу, отрыв от жизни, “академическое давление” у ученого-коммуниста.
Там же.
Ширяева Пелагея (Полина) Григорьевна (1903–1986) – фольклорист, окончила ЛГПИ имени Герцена (1932), секретарь Сектора фольклора Пушкинского Дома, куда была принята в 1939 г. при поддержке М. К. Азадовского; кандидат филологических наук (1946 г.; тема – «Рабочий фольклор первой русской революции»), член ВКП(б) с 1930 г. В 1933–1939 гг. научный сотрудник Института антропологии и этнографии АН СССР (с 1935 г. парторг); на этом посту П. Г. Ширяева не оправдала возложенных на нее надежд, по крайней мере, 4 августа 1936 г., когда на пленуме парторганизации обсуждалось решение горкома ВКП(б) о состоянии парторганизации АН, были высказаны претензии в ее адрес в связи с состоянием ячейки института: «Специалисты развинтились, обнаглели, группировались, склочничали и т. д. Я не говорю о [Б. Н.] Вишневском, который печатает хвалебную рецензию на одну книгу чуждую нам, контрреволюционную. Договоры заключали на стороне по тысяче рублей за печатный лист (Вишневский – серия “Народы СССР”); другой – Азадовский – тоже, он говорит, что за 600 рублей может вести только оргработу, а не научную. Монархист, колчаковец, он так обнаглел, что пишет: фольклор первых лет революции был контрреволюционным. Парторганизация тогда отпора не дала» (ЦГАИПД СПб. Ф. 2019 (Парторганизация учреждений АН СССР). Оп. 2. Д. 161. Л. 21).
Там же. Л. 33.
Там же.
