удачной находкой, обнаружились у меня кое-какие бумаги по организации «Союза борьбы за политическую свободу» и ее печатного органа – газеты «Демократ». И совсем уж нежданный козырной туз попал в руки следствия – моя попытка переправить из тюрьмы на волю статью «Организационные задачи Союза сторонников свободы». Сосед ли по камере «исполнил долг» или был подсажен их внештатный сотрудник – трудно сказать.
Следствием и прокурором в качестве отягчающего обстоятельства «преступной деятельности» арестованного использовались также изъятые в камере мои обширные выписки из сочинений В. И. Ленина с комментариями к ним.
И как жаль мне сейчас эту сотню листов, аккуратно исписанных мелким почерком. Ведь в камере-одиночке Ленин стал почти родным для меня. Его емкие лозунги и призывы, закрученные обороты речи уже начинали жить в моем сознании самостоятельной, только им ведомой жизнью. Иногда казалось, что ночью он, как и я днем, ходит по камере – пять шагов туда и пять обратно, от параши до глухо зарешеченного окна и опять к параше, заложив руки за лацканы пиджака и сощурившись глазом.
В октябре 1969 г. (с подачи находившегося на воле Сергея Солдатова) о «Деле офицеров Балтийского флота» сообщили радиостанции «Голос Америки», «Канада» и «Свобода», а также были публикации в газетах «Нью-Йорк Таймс», «Дейли телеграф» и других. Все это для следствия и суда являлось еще одним и совсем уж веским аргументом, усугубляющим мою ответственность перед обществом и государством. Плюс к тому – упорное нежелание арестованного признать свою вину в «подрыве и ослаблении Советской власти» и отказ от адвоката, неспособного, как я считал, осуществить мою защиту по существу обвинения.
Военный трибунал Балтийского флота, проходящий в Калининграде в марте 1970 г., признав меня виновным по статьям 68 ч.1 и 70 УК Эстонской ССР (агитация, пропаганда и организация), приговорил к шести годам лишения свободы в трудовой колонии строгого режима с лишением воинского звания и наград.
И лишь через полтора года после суда сопроводительной бумажкой от 16 октября 1971 года жену уведомили, что «По Вашей просьбе направляется Вам выписка из приговора военного трибунала ДКБФ в отношении Вашего мужа». Вся выписка поместилась на двух неполных страничках текста. Тремя точками (…) после слова «установил» хранители законности и порядка «подробно и доходчиво» объяснили жене за что, собственно, ее мужу была предоставлена «гостиница-люкс».
Письмо 4. Колючая проволока
8 августа 1999.
Дорогой Друг, что тут поделаешь, начатое письмо не сразу закончишь. И сегодня я продолжаю макать в чернила свое «гусиное перо» и марать им бумагу. Неудачное все же попалось это перо – сильно скрипит, отвлекая от мысли. Вот тебе и по блату.
Прикрыли недавно один из новоявленных антикварных магазинов, распродали имущество, перо же это бросили под стол за ненадобностью – мне и досталось. Теперь же от него не только скрип, но и
