котел, для чего на середину ставилось блюдечко, в него бросали медь и серебро, «проходя», «поддавая» или «заваривая»… Ставки были копеечные, однако на кону иногда скапливалось до трех рублей, а один раз, и этот случай вспоминали за каждой игрой, набралось семь с полтиной. Гигантская сумма! Стоимость приличного аквариума! «Котел» взяла в тот раз тетя Валя, ей необычайно везет в карты, в худшем случае она остается при своих.
А вот в любви ей поначалу не очень-то везло, о чем я тоже узнал из тихого разговора взрослых. В первый раз она вышла замуж после школы за офицера-фронтовика, который, будучи контуженным, вскоре окончательно сошел с ума и чуть не застрелил ее из наградного пистолета в припадке беспочвенной ревности: молодая жена оказалась слишком улыбчивой. Она убежала и спряталась у соседей, а безумца отправили в психиатрическую больницу, в Белые Столбы. Пока он там лежал, тетя Валя по настоянию родни с ним развелась как с ненормальным – есть такой закон. Но бывший муж ей передал из лечебницы весточку, мол, все равно ее любит и, когда выйдет на волю, будет следить за ней: если увидит с каким-нибудь мужчиной, убьет обоих.
Она к тому времени уже познакомилась с дядей Юрой, тот после службы вечерами играл в оркестре на танцплощадке в саду Милютина, а тетя Валя пришла туда с подругами после работы. Башашкин стал за ней ухаживать, посвящал ей соло на барабане, дарил цветы, но она наотрез отказывалась с ним встречаться, боясь расправы, однако новому знакомому ничего про свою неудачную семейную жизнь не объясняла, только грустно улыбалась. Тогда решительный Батурин поставил вопрос ребром: мол, если не нравлюсь, так и скажите – уйду не оглядываясь. Тут тетя Валя во всем ему и призналась, хотя понимала, что навеки теряет симпатичного, остроумного кавалера – кому ж охота погибнуть от руки сумасшедшего. Однако дядя Юра, человек военный, не испугался и пообещал защиту. Вскоре они стали жить вместе, но тетя Валя еще долго вздрагивала от скрипа двери и мертвела, увидев в темном переулке одинокий мужской силуэт. Оказалось, что напрасно: контуженный ревнивец умер в больнице то ли от обиды, то ли от старых ран…
Но вернемся в тот исторический вечер, когда на блюдечке скопились мятые рубли и гора мелочи. События развивались драматически: Тимофеичу вдруг пришло «очко», он восторжествовал, стал поддавать по полтиннику, все остальные, кроме Батуриной, испугались, сбросили карты, но тетя Валя спокойно закрыла кон и, предложив смотреться, выложила два туза. Все ахнули, она уже было потянулась к выигрышу, но тут отец вдруг сварливо объявил, что перед сдачей не сняли «шапку» с колоды. Стали мучительно вспоминать: да, кажется, в жадной суете забыли. Значит, надо переигрывать. Дядя Юра тщательно перетасовал карты так и эдак, а потом услужливо протянул бдительному Тимофеичу:
– Ну, Мишель, твоя рука – владыка!
Тот опасливо посмотрел на клетчатую «рубашку» верхней карты, замялся, поискал глазами меня и приказал:
– Ну-ка, сын, сними как следует!
– Нечего ребенка к азартным глупостям приучать! – проскрипела Лида, которая в отличие от сестры, страстной картежницы, была равнодушна к игре.
– Понарошку! –
