и крепко обняла. Затем отвела глаза, отстранившись, – Пройдемся?
– А где второй малыш?
– Раз уж мы встретились, то пошли в сторонку, нужно поговорить. Я так рада тебя видеть!
– Да, конечно.
Я сразу поняла, что произошло что-то плохое. Темные круги под глазами и уставший вид женщины плохо маскировали ее попытки быть улыбчивой.
Мы повернули направо, в сторону зоны отдыха и детских площадок. На улице было очень шумно. Со стороны базы доносились звуки машин и голоса солдат на построении. Я то и дело косилась в сторону прозрачного ограждения, но искаженное стекло мешало рассмотреть, что происходит за пределами элитной жилой зоны.
Детская площадка гудела от криков детей и разговоров молодых матерей. Час пик для отдыха с малышами и повод мамочкам обсудить новоприбывших. Правда на нас никто не обращал внимания. Анна осмотрелась, оценивая обстановку, и отпустила Диану поиграть в песочнице. Та радостно побежала в своем желтеньком платьице к черному квадрату, наполненному доверху белым песком. Там уже вовсю резвилось двое мальчишек ее возраста.
– Присядем? – предложила подруга, – Только отойдем в сторонку. Здесь и у стен есть уши.
В сторонку это ближе к ограждению. В самый угол к двум деревьям неизвестного мне сорта, растущим в больших горшках при искусственном освещении.
– Что случилось? – я опустилась на стеклянную поверхность лавочки. Оказалось очень удобно. Изгиб к спинке анатомически подходил под тело человека. Будто форма до миллиметра высчитана лучшим мебельщиком Пустоши.
– Да сущий ад творится с первого дня, как мы сюда приехали! – Анна потерла нос, справляясь с эмоциями, – У Томаса лихорадка. Он весь в крапивнице. Слабеет день ото дня. Я понятия не имею, что это за болезнь. Есть подозрения на вирус. В Пустоши мы впервые. Сынок привык к другому климату и воздуху, понимаешь?
– Боже, – выдохнула я, – И где же он сейчас?
– В местном медицинском блоке. Чтоб его! – ругнулась подруга, сплюнув в сторону, – Он рассчитан на жен военных и на детей. Там почти ничего нет и палат всего пять, одна из которых занята роженицами. Я сразу подняла панику и моего мальчика забрали.
– Что говорят?
– Да ничего не говорят, – вздохнула женщина, – Пока разрешают приходить к Томми дважды в день. Вот навещаю, кашки приношу. Он у меня тепличный мальчик.
– И как его состояние?
– Спрашиваешь?! Слабенький, бледный, почти все время спит… Томасу необходимы ингаляции специальным порошком и антигистаминные уколы, у меня и рецепт есть. Но добыть лекарства сложно, нужно запросить в Андарионе, ждать одобрения и повоза… Местные больницы то давно дышат наладом, почти ничего нет. Ты слышала, что основной госпиталь разбомбили?
– Тот, что в Диалоне?
Анна закачала головой, поджав губы. Брюнетка простонала, поглядывая на Диану, играющую с мальчишками.
– Он самый. Там пекло.
