запомнила платье, Анфиса сложила его в коробку. И, задвинув ее под кровать, провела взглядом по комнате. Удивительное дело – дневной свет. В нем все кажется гораздо проще и прозаичнее. Вспоминая свои ощущения вчера ночью, Анфиса не понимала, что именно могло создать у нее такое странное впечатление. Ну да, гадальные карты, но тут же рядом с ними лежали и вполне обычные игральные – на письменном столе был разложен незаконченный пасьянс. А кроме забавного стеклянного пресс-папье в комнате, пожалуй, больше и не было ничего мистического. Если Татьяна и интересовалась чем-то потусторонним, то лишь из любопытства, наряду со всем прочим. Сама спальня могла показаться таинственной разве что в тусклом свете уличного фонаря. Сейчас же перед глазами Анфисы была светлая девичья комната с изящными обоями, на которых были изображены лебеди, и со множеством цветов в горшках. Высокие потолки и светлый цвет стен делали спальню очень приятной. Пожалуй, эта комната могла бы характеризовать хозяйку как барышню романтичную и даже в чем-то наивную.
И все-таки Анфису что-то смущало. Даже не конкретно в комнате, а, скорее, во всем доме Еремеевых. Интерьеры были выполнены со вкусом, мебель дорогая и изысканная, но что-то было не так. После того, как Лиза показала свои акварельные этюды, Анфису осенило – нигде в доме, ни на одной из стен не было ни одного женского портрета! А ведь супруга купца умерла всего лишь пять лет назад, и было бы разумно предположить, что ее изображения должны были сохранить. Особенно учитывая то, что дом так и не обзавёлся новой хозяйкой, которая могла бы чувствовать себя неуютно под взглядом покойной Марии Васильевны.
У Тани изображение матери наверняка должно было где-то быть. Ведь ей на момент смерти мамы было уже двенадцать, и она должна была дорожить воспоминаниями о покойной. Анфиса еще раз, предельно внимательно осмотрела комнату. Нет, ничего. Ни одного портрета. Ни на туалетном, ни на прикроватном столике, ни на полках с книгами, ни на письменном столе.
Убежденная, что портрет матери у Татьяны есть, Анфиса вспомнила, что сама она хранит фотографию родителей в дорожной библии, и подумала, что Таня могла поступить таким же образом. Библия нашлась, но вот портрета в нем не было. Тогда гувернантка без особой надежды посмотрела на книжные стеллажи. Если искать в каждой из книг, то на это уйдет не одна неделя, а то и месяц. Но Анфиса призвала мысли к порядку. Если Татьяна дорожила портретом, но, по каким-то соображениям, не поставила его на видное место, значит выбранная для хранения книга должна, во-первых, быть как-то связана для Тани с воспоминаниями о маме, во-вторых, не должна привлекать внимание младших сестер, которые могли из любопытства взять книжку, не спросив перед этим разрешения. Разглядывая корешки в плотных рядах Анфиса спустя некоторое время обратила внимание на небольшой томик в твердом переплете с названием «Мифы древней Греции». Примечательно было то, что книга с таким же названием, но в другом, более красочном, иллюстрированном издании уже попадалась Анфисе рядом ниже. К тому же
